Тайные хроники герцога Э

Но настоящую причину, по которой я рвалась в Рогуверд, я скрывала даже от самой себя.

Дюк Э.

Не может быть, чтобы он просто сгинул. Кто угодно, но только не он. Наш роман так внезапно и так несправедливо оборвался.

Смешно рассуждать о романе со взрослым мужчиной в пятнадцать лет, но я помнила, помнила, что была восемнадцатилетней! Эти три года запечатлелись в мозгу так же сильно, как шрам, намеренно нанесенный в монастыре Святой девы, впился в мое плечо.

Я отказывалась верить, что мы больше никогда не увидимся. И снова бежала в дом бабушкиной подруги. Мне жизненно важно было встретиться с Кондом, чтобы спросить, о чем он договорился с герцогом, какие конкретно условия тот выдвинул. По ним бы я догадалась, о чем думал Эльбер, когда оставлял меня в полном неведении, не позволив даже попрощаться.

И еще я очень хотела узнать, почему Конд вернул меня в исходное время. Только затем, чтобы мои близкие не заметили годы исчезновения и не задавали вопросы? Молодой король Рогуверда облегчил мне жизнь? Я знала, что Конд был магом – светлым магом, который имеет дар созидания. Просто он никогда не показывал свои способности, чтобы я, не удержавшись, не проболталась о них противнику.

Но какими бы врагами они с герцогом не были, все же сумели договориться. Знать бы еще о чем. Я дергалась, ища ответы, и делалась еще более неуправляемой.

Моя нечастная бабушка плакала и ругала родителей, которые оставили на нее, старую, свое неразумное чадо. Я стыдилась и творила еще большие глупости. Дошло до того, что Елена Сергеевна прислала психиатра.

– Я думаю, это последствия стресса, – так и не сумев толком разговорить меня, он нашел благодарного собеседника в лице бабушки. – С ней ведь недавно произошло нечто экстраординарное?

Бабушка поправила очки.

– Она велосипедный шлем потеряла, – и с надеждой посмотрела на доктора.

– Да, – кивнула я, обрадовавшись хоть какой–то подсказке. Нельзя же рассказывать психиатру о странных тварях, темной магии и порталах. – Это из–за него. Бабушка подарила на день рождения, а я потеряла.

– Сильное чувство вины, конечно, способно сделаться толчком, – в глазах врача светилось сомнение.

– Но я ее не ругала. Так, немножко, – бабушка виновато мяла ладони. – Хотела купить другой, а она отказалась.

– Он был любимы–и–и–ий, – я вновь кинулась в слезы.

– Видите, – бабушка удрученно всплеснула руками.

– Трудности переходного периода, – вздохнул доктор и выписал успокоительные средства.

***

– Ань, идешь?

– Сейчас, раковину только вытру.

Бабушка, чтобы я не пропустила ни слова, сделала телевизор еще громче.

Я скептически скривилась, услышав, как ведущий перечисляет имена представительниц древних родов, могущих составить партию какому–то неизвестному прежде европейскому писателю, восстановившему знатное имя. Захудалый род вновь обрел статус после того, как обрушившийся потолок в одной из комнат родового замка явил клад, спрятанный еще в средние века.

– Господи, везет же людям, – бабушка любила комментировать, – у нас, если потолок обрушится, в лучшем случае Пашка–алкоголик на шею сядет.

Я чуть не подавилась от смеха яблочным пирогом, который торопливо жевала. По заведенному порядку есть мы могли только на кухне, в зал с едой ни–ни.

Ведущий меж тем расхваливал знатока средневековья, издавшего роман о рыцарях тайного ордена и его крахе. Как бы они ни были могущественны, оказались бессильны против эпидемии. А опирался писатель на найденные вместе с кладом древние рукописи, созданные на неизвестном прежде языке. Но ученые сумели их расшифровать и выяснили, что причиной смертельной заразы сделались перелетные птицы.

«Ничто не ново под луной», – подумала я и, дожевав, налила себе чай.

– Ань, слышишь, говорят, что писатель ищет невесту. Повезет же кому–то. И собой хорош, и богат.

– Бабуль, мы в пролете. Такие принцы редко женятся на чужих. Из близкого круга подберут. Или актрису какую–нибудь американскую. Возможно даже африканских кровей. Сейчас кругом толерантность.

– Во–во, глянь. Его показывает. Книжку в руках держит и улыбается. А хорош–ш–ш!

– Как книжка–то называется? – я отставила чашку и поднялась

– Ой, сейчас вспомню, говорили ведь. На самой книжке не по нашему написано. Кажется, «Хроники герцога Э». И почему Э? Что такое Э? Аня, ты что там разбила? Аня?

Весь мир за моей спиной рушился. Падали стулья, сдвигались в сторону столы, крошились на осколки чашки, но я не оглядывалась. Я летела, чтобы увидеть того, кто написал хроники. Мои хроники.

С экрана мне улыбался дюк Э.

– Елена, приезжай, – кричала в трубку бабушка, – у Аньки опять припадок. Она уже час то плачет, то смеется.

Елена Сергеевна и бабушка отошли от моей кровати на цыпочках. Чтобы не слышать их причитаний, я сделала вид, что сплю.

Эльбер в моем мире. Я не поверила бы, посчитала, что европейский писатель просто похож на герцога, если бы не название книги. А я даже не выяснила его имени. Гремя водой, не слушала, а бабушка, как ни тужилась, не вспомнила. Интернет тоже не помог. Я исступленно переключала каналы, пытаясь поймать повтор, но все мои попытки оказались безрезультатны.