Тайные коды боевых искусств Японии

После войны, когда американские оккупационные власти сняли наконец запрет на занятия боевыми искусствами, школы будо начали бурно развиваться. Восстановило свою активность каратэ, проводились многочисленные турниры по дзюдо, готовились даже международные первенства под эгидой самого Кано Рисени. Американские «джи-ай» занялись дзюдо, узнали о каратэ; японское правительство стало считать боевые искусства неплохой «визитной карточкой» страны за рубежом, а также каналом притока финансовых средств. Уэсибу угнетала такая ситуация. «Будо – не для соревнований», – заявил он. Выход Уэсибы во внешний мир отчасти объяснялся и усилением профанации традиционных ценностей будо. Он считал, что в основе боевого искусства должна лежать «гармония ки», в то время как многие стремились лишь к противоборству. Уэсиба считал, что подлинное боевое искусство не должно иметь ничего общего ни с грубой физической силой, необходимой лишь для того, чтобы свалить противника, ни тем более с любым смертоносным оружием, которое приносит разрушение в этот мир. Подлинное боевое искусство призвано, избегая всякого противоборства, регулировать всеобщее ки, сохранять мир, позволяя всему в природе расти и развиваться.

В 30-е г. Уэсиба еще не мог определиться с названием школы. Сначала он придерживался традиционного названия «айки-бу-дзюцу», не добавляя при этом «Дайто-рю», что должно было одновременно продемонстрировать и преемственность, и отличие от старой школы. Затем он решает отметить собственные заслуги в создании системы – так рождается название Уэсиба-дзюку айки дзю-дзюцу. Интересно, что у Кано Дзигаро школа Кано-рю дзю-дзюцу стала называться просто «дзюдо». Далее школа Уэсибы меняет еще несколько названий: Кобукай айки-будо, Тэнсин айки-будо (Боевое искусство гармонии ки тела и духа), Такэмусу айки.

Последний раз Уэсиба переименовывает свою школу на рубеже 1941–1942 гг. На этот раз школа приобретает окончательное название – «айкидо» (Путь гармонии ки). Его ученик Минору Хираи регистрирует название «айкидо» в центре боевых искусств Бутокукай, являвшемся высшей организацией в Японии в этой области, и с тех пор оно становится официальным наименованием школы. Из айкидо не исчезли эффективные приемы, ловкие заломы руки, мощные броски, но теперь все было подчинено единственной мысли – достижению внутренней гармонии в человеке и его равновесия с миром.

«Забыть о боевой сути»

Своя школа ко многому обязывает. Продолжение ли это традиции или разрыв с нею? Словно оправдываясь, Уэсиба пишет: «Дело в том, что понятия гармония, единение могут выражаться иероглифом «ай», поэтому я и решился назвать свою школу боевых искусств «айкидо». Действительно, понятие айки уходит своими корнями в глубокое прошлое. Но тот термин, который употребляли воины в прошлом, коренным образом отличается от того смысла, который я вкладываю в это слово. Вот какое значение я вкладываю в айки: айки – это не прием, с помощью которого побеждают врага, айки – это путь примирения всего мира, путь, который должен объединить всех живущих в одну семью»[137].

Итак – «свое значение». Наконец-то Уэсиба решился на «свое», хотя десятилетиями воздерживался от чего-то личностного, свято следуя традиции и в душе осуждая Кано Дзигаро. Но теперь можно – он общепризнанный мастер, к тому же годы позволяют ему выступать в области боевых искусств в роли «старца».

Уэсиба уже преодолел боевое начало в боевых искусствах, того же он требует и от других. Для него понятие «ки» – не просто внутренняя энергия человека. Это некое единое начало, которое пронизывает весь мир. С одной стороны, это энергетическая основа мира, с другой – его мельчайшие «кирпичики». «Единение ки» – это единение всего со всем, обнаружение мельчайшего в великом, возведение многообразия до Единого вздоха. Следовательно, «Путь единения ки» (айкидо) и есть возвращение к тому первозданному состоянию, состоянию «семени», когда весь мир еще неделим и гармоничен настолько, насколько может быть непротиворечива абсолютная пустота.

Это состояние «единения ки» невозможно объяснить на уровне слов, его можно лишь пережить как откровение, сходное с переживанием религиозного опыта. Мир, в котором «все есть Одно», видится как золотое сияние, как сияющая дымка – именно таким он предстал перед Уэсибой в его просветления.

Удивительное дело – будучи величайшим мастером управления «ки», Уэсиба не пытался никому объяснить, что это такое. Один из его ближайших учеников, Коити Тохэи, позднее основавший собственное направление, вспоминал: «Мастер Уэсиба часто использовал фразы типа «ки-но нагарэ» («ток ки») и «ки музуби» («гармония ки»), но он читал лекции только по текстам секты Омото-кё или использовал имена богов. Он никогда не объяснял, что такое «ки» или как его следует понимать. Он лишь выражал работу «ки» через свои прекрасные и мощные движения» [137].

Айкидо в сознании Уэсибы приобрело вид именно философского учения, и, пожалуй, ни в одном из видов японских боевых искусств духовный аспект не развит столь явно и сильно.