Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций

Однако ибн Саббах недооценил способности своего соученика, прошедшего в «Доме мудрости» ту же школу интриг и обмана. В 1078 году Мелик-шах пожелал получить полный отчет о всех доходах, расходах, податях и налогах, которые существовали в его империи, простиравшейся от границ Китая до Босфора. Визирь Низам аль-Мульк попросил на эту работу год, а Хасан вызвался справиться с ней за сорок дней. Его успех наверняка повлек бы отставку аль-Мулька и назначение новым визирем Хасана ибн Саббаха. Но лукавый аль-Мульк нанес другу юности упреждающий удар. Его люди подменили некоторые листы отчета Хасана, подложив вместо них пергамент, на которым искусно подделанным почерком ибн Саббаха была написана полная чушь вроде: «…В казну его величества от северных провинций поступило за прошлый год пятнадцать лягушачьих лап…»[7].

Разгневанный султан уволил Хасана со службы, не пожелав слушать его оправданий. В те дни ибн Саббах нашел временный приют в доме единоверца-исмаилита, исфаханского торговца Абу аль-Фазаля. Он не раз восклицал в присутствии хозяина, увековечившего эти слова для истории: «Если бы у меня было всего лишь два верных помощника, я бы свалил и этого турка Мелика, и крестьянина аль-Мулька!» А однажды Хасан сказал Абу, что у него созрел план мести, — и ушел, чтобы воплотить его в жизнь.

Следующие 12 лет Хасан ибн Саббах странствовал по всему Востоку, надолго останавливаясь в Египте, Сирии и Палестине. Повсюду он искал и находил арабов, бывших сторонниками некогда единой и мощной секты исмаилитов, преследумой и оскорбляемой турками-сельджуками, и сеял в их души зерна ненависти: «Турки не из детей Адамовых происходят, а некоторые называют их злыми духами — джиннами». Программу Хасана дополняла его собственная идеология, основанная на идеях исмаилитов: «Цель религии — правильный путь к познанию Бога. Познание Бога разумом и личным размышлением невозможно. Познание Бога возможно лишь через поучения имама — единственного духовного наследника пророка Мухаммеда. Но до поры имам скрывается от врагов веры так, что даже имя его нельзя назвать. Он известен лишь мне, Хасану ибн Саббаху, избранному, чтобы нести слово имама в мир и претворять его в дело. Те, кто последует за мной, спасутся. Всем прочим уготован ад. И «неверным» иудеям, и христианам, и тем из мусульман, кто в греховном самомнении своем тщетно пытается постичь ислам разумом» [7].

Программа Хасана была настолько проста, что ее могли понять даже неграмотные крестьяне, на которых, в первую очередь, она и была рассчитана. Учение ибн Саббаха избавляло его последователей от необходимости самим думать и принимать решения. Оно утверждало, что лишь вождь знает абсолютную и окончательную истину, облекало эту истину в темные завесы тайны и, наконец, обещало сторонникам ибн Саббаха не только безоговорочное спасение души после смерти, но и доступ в рай еще при жизни — в обмен на их абсолютную преданность и послушание.

Такие обещания Хасан давал немногим избранным им исмаилитам. Когда ему удавалось заполучить по-настоящему преданного ученика, он поручал тому искать и объединять новых сторонников. Их группы становились «питомниками» для фанатиков — «посвященных», из которых потом и выросла секретная армия ибн Саббаха. Помимо безусловного подчинения вождю и строжайшей конспирации, эти ячейки подчинялись правилу, которому ибн Саббах научился еще в каирской школе «Дом мудрости»: те из «посвященных», кто преуспевал в миру, обязаны были тайно помогать своим собратьям.

Благодаря этому принципу к началу 1090-х годов сторонники Хасана заняли высокие посты в ряде областей Персии, формально подчиненных султану Мелик-шаху. Особенно много их оказалось на севере империи в провинции Дейлем… Летом 1090 года скромно одетый ибн Саббах явился к «вали» — наместнику Дейлема Али Махди и попросил его продать за три тысячи золотых монет «участок земли, который можно будет покрыть шкурой быка». Махди принял Хасана за сумасшедшего и, смеясь, поспешил подписать договор. Наместник перестал смеяться, когда у него на глазах люди ибн Саббаха разрезали шкуру быка на тончайшие ремешки, связали их воедино и окружили ими склон горы, на которой высилась крепость Аламут (от араб, «алаух амут» — «орлиное гнездо»).

Махди пытался опротестовать эту сделку в суде, но местные судьи — «кадии» были тайными сторонниками Хасана и подтвердили его правоту. Так ибн Саббах сделался хозяином горной крепости и получил прозвище Старец Горы. Случилось это в августе 1090 года, всего за пять лет до события, ставшего судьбоносным для всего католического Запада и мусульманского Востока. В ноябре 1095 года на всецерковном съезде-соборе, собравшемся во французском городе Клермон, Папа Римский Урбан II призвал христиан отправиться в крестовый поход — отбивать у «неверных», т. е. мусульман, Иерусалим и Гроб Господень, а заодно и богатые земли Ближнего Востока.