Тайные поклонники Рины

Отворачиваюсь, боясь наворотить ещё больше дел. Соблазн велик, но не надо. Не стоит.

— Покажи ещё что можно увидеть в нашем полюсе, — вместо этого прошу я, переключаясь на звёздную карту. Не хочу уходить. Не хочу всё портить. Не хочу усложнять. Хочу просто лежать и рассматривать небо. Больше ничего. Никаких моральных терзаний. Никаких размышлений. Никаких сомнений. Для этого у меня полно возможности впереди.

Арсений охотно продолжает развлекательную программу, указывая на места, где должны располагаться другие созвездия. Кассиопея, Возничий, Рысь, Геркулес. Рассказывает, какие находятся на Южном полюсе. Объясняет, откуда пошли названия. После мы уже просто проявляем фантазию и придумываем собственные созвездия. Вот это похоже на самолёт. А это на котика.

Мы долго так лежим. Даже укрылись каждый пледом, а я ещё и прячу ноги в мешок и так пригреваюсь, что не замечаю сама как засыпаю. Веки просто опускаются на дольше положенного, а открываются лишь когда Рита тормошит меня за плечо, размываясь на фоне утреннего солнышка.

— Эй, харе дрыхнуть, романтики, — хмуро пинает она заодно и с неохотой просыпающегося Арсения. — Свалили бы что ль подальше. Все теперь только о вас и трещат. Лежат тут они в обнимочку, видите ли.

Непонимающе оборачиваюсь. Ой, и правда в обнимочку. А я-то думаю, чего это спине так жарко, если я лежу на боку? Да потому что всё это время к ней прижимаются, расслабленно закинув руку на меня.

Глава 16. Разборки

Шедеврально. Просто шедеврально. Это самое противное — когда ничего не сделала, но всем плевать и все уже всё додумали для себя. На одноклассников-то ладно. Фиолетово. С учителями посложнее, но тоже ерунда. Послушала пятиминутные нравоучения о морали и забыла, а вот Андрей с Вадимом…

Новость расползлась со скоростью ветра. Как вирус. Уже даже непонятно, кто стал болтливым нулевым пациентом, да это и неважно. Важно, что теперь надо как-то дожить до завтрашнего утра. После чего мы благополучно свалим домой и я перестану плавиться под косыми и кислыми как прошлонедельный суп переглядками.

— Молчи. Просто молчи, — огрызаюсь, чувствуя левой стороной жжение от пронизывающего взора сидящей рядом Риты.

— Да я молчу.

— Вот и молчи.

— Молчу, — не молчит. — Но чисто навскидку: у тебя нет знакомых в паспортном столе? Чтоб липовую визу сварганить.

— Зачем?

— Как зачем? Из страны свалить. Личность изменишь, пластику замутишь и заживёшь новой жизнью, — с мрачным видом медленно поворачиваюсь к подруге. — Да я шучу, — тушуется мигом та. — Шутка юмора такая. Пытаюсь разрядить обстановку.

— Не очень получается.

— Я хоть как-то стараюсь! — сидящему напротив Яну злобно наступают на ногу. — В отличие от некоторых.

— Ась? — тот неохотно отрывается от преважнейшего занятия — обгрызания заусенца на большом пальце.

— Вась-вась! — шикают на него. — Прояви участие!

— Да а чего случилось-то? Их застали с поличным или что? Потрындят и заглохнут.

— Ну ты тормоз, — присвистывает Рита. — Неужели не очевидно, что дело не в этом?

— А в чём?

— Хватит, — раздосадовано встаю с коврика, на котором сижу, наверное, весь последний час. К сожалению, коврик не обладает магией и улетать не собирается. Даже при длительном нагревании. — Какой смысл мусолить одно и тоже? Сделано, значит сделано. Лучше себя обсудите. У вас качели похлеще моего будут, — бросаю сгоряча. Миронов заметно напрягается. Даже стёкла очков запотевают. Трусишка.

— Эм… вот сейчас не втыкнула, — не поняла подруга.

— Да так. Ничего, — торопливо исправляюсь я. Не дело это гадить другим, если у самой не клеится. Тем более друзьям. — Валю с больной головы на здоровую. Не слушайте, из меня сейчас паршивый собеседник, — ухожу от греха подальше, чтобы не ляпнуть что-нибудь ещё.

Долго тяну за собой шлейф любопытных взглядов. Всем же так интересно, что будет дальше. Видимо, они ждали эпичной мужской потасовки с поножовщиной или, на худой конец, громких выяснений отношений, но потерпели фиаско. Ничего. Тишина. Даже намёка на скандал не предвидится. За что я очень благодарна каждому из парней. Бесплатного шоу я бы точно не выдержала, сгорев со стыда.

— За воланчиком лучше бы так следили, — поднимаю с земли махрового друга и перекидываю играющим в бадминтон, которые с раззявленными варежками чекают, в какую сторону и к кому я направляюсь.

Ни к кому я не направляюсь. Просто прячусь, спускаясь по пологому спуску к резко обрывающемуся берегу. Новое ответвление какое-то, тут ещё я не ходила. Вернее, не скатывалась с горочки, оступившись. Блин. Забрела так забрела. Потом тяжело будет обратно забраться. Зато тихо и спокойно.

Усаживаюсь на краю утёса, стягивая куртку, и свесив ноги над изумрудной почти прозрачной гладью воды, раскинувшейся на пару метров ниже. Такое безмятежное спокойствие у озера, что аж завидно. Лёгкие волны расходятся кругами по переливающейся бликами припекающего солнца поверхности лишь когда мимо меланхолично проплывает утка с вереницей выводка.

Гусыня удостаивает меня чести быть замеченной и вопросительно крякает: мол, чё, двуногое, совсем всё плохо?