Тайные полномочия

— Вы найдете того, кто стрелял в меня?

— В этом можете не сомневаться.

— И мне ничего не угрожает? — не мог успокоиться Лидваль, которому было вполне достаточно одной раны, чтобы ощутить себя мужчиной. Вторая может оказаться не столь удачной.

— Только при одном условии, — сказал Ванзаров. — Кто из друзей мог ударить Рибера ножом в спину?

Лидваль только улыбнулся такой наивности: сразу видно — новичок, не их круга.

— И думать нечего: конечно, Немуров. Рибер его из грязи вытащил, дал карьеру. А тот норовил укусить руку, что его пригрела.

— Следы зубов на кисти Рибера я не заметил.

— Не знаю, удобно ли о таких вещах вот так прямо…

— Очень удобно… Я распоряжусь, чтобы наш ловкий проводник вас перевязал. Только чаевых ему не давайте. А то не ровен час… Так что там Немуров: неужто хотел жениться поперек начальника?

Атлет хоть и был крепок физически, но дух его еще не был столь закален. Лидваль смутился и стал зачем-то взбивать кулаком край подушки.

— Понимаете, это столь деликатный вопрос…

— Не будем его касаться. Стены здесь тонкие, а соседи ваши могут уже не спать.

— Чудесно, что вы меня поняли…

— В благодарность за это хочу взять с вас слово, — сказал Ванзаров. — Никому не говорите об этом маленьком происшествии.

— Но как же я все объясню?

— Скажите: упал во сне с дивана, повредил ногу. Этого будет достаточно… Пожалуй, поищу костыль для вас. У проводника должно быть что-то подобное в запасе.

7

В дороге время не поспевает за поездом. Сочная и густая мартовская ночь превращалась в серый день незаметно. За окнами мелькали черные леса, в полях из-под снега пробивалась сырая земля, далекие избы жались к заборчикам, стаи птиц поднимались в небо живым облаком. Вагон не подавал признаков жизни. Из купе никто не выходил. Члены команды не оправились после ночного подъема, а дамы предпочитали не встречаться друг с другом. Коридор был пуст. Николя так тщательно следил за ним, что не заметил, как заснул. Пробуждение его было стремительным. Взорвался медный колокол и обрушил на его несчастную голову лавину грохочущего металла. Гривцов подскочил с приставного сиденья, растопырив руки и пытаясь понять, что же это такое было. Неужели опять пропустил нечто важное? Тогда его точно снимут с поезда. Высокий официант нахмурился и погрозил пальцем. Кованый гонг, которым он призвал к обеду, сиял наглой ухмылкой. Николя рассердился на круглую железку, от которой у него чуть сердце не лопнуло. Но ничего не поделаешь. Хорошо, хоть его разбудил не Ванзаров.

А Граве так и не заснул. Он лежал на диване, разглядывая потолок, затянутый материей, и думал. Ему стало казаться, что на вечере у Бобби он видел нечто важное, какую-то мелкую деталь. Деталь эта была незначительна, да и к Лунному Лису не могла иметь отношения. Что-то такое промелькнуло у него перед глазами, в глубине сознания он невольно отметил эту странность, но сразу забыл о ней. Последующие события: шутовской расстрел, общение с Обухом и внезапное отправление на Олимпиаду заслонили собой эту деталь. Когда он остался в относительной тишине и безопасности, в купе, болтаясь в дорожной качке, деталь эта начала снова возникать во всей ее красе. Была она так глубоко запрятана, что Граве никак не мог понять: что же именно он забыл. Он точно помнил, что это касалось одного из членов команды. Но вот кого именно и что это он заметил тогда, упорно пряталось в тени сознания. Граве теперь был уверен, что видел как раз то, что многое могло объяснить. Кроме него, на это никто не обратил внимания, он был совершенно уверен в этом, все происходило так быстро, словно он случайно взглянул с другой точки, и сразу открылась вся правда. Вот только бы вспомнить эту заковыристую детальку. Он мучился, стараясь и так и сяк заставить мозги выдать тайну, но из этого ничего не вышло.

Гонг стал хорошим поводом размяться и отдохнуть от охоты на невидимку. Граве лег, не раздеваясь, и оказаться в ресторане первым не составило труда. Он решил, что будет смотреть на каждого как бы прежними глазами, и что-то должно подтолкнуть его к разгадке. Граве нарочно выбрал самый неудобный стол у прохода, по которому официанты носили блюда из кухни. Тому была веская причина: отсюда открывался весь зал так, что каждый был на виду.

Неприятным открытием стало отсутствие меню. В вагоне-ресторане поезда класса люкс не было не только спиртных напитков, но и возможности выбрать блюдо на свой вкус. Ванзаров забыл упомянуть, что обед был один на всех. А Граве, как назло, стал мерещиться сочный ростбиф с красным вином. На столе красовалась выставка бокалов и приборов, как полагается в люксе, но перед ним поставили тарелку с какой-то овощной мешаниной, политой маслом и названной салатом. В любой другой день Граве устроил бы отменный скандал, но сейчас ему не хотелось тратить силы на подобную ерунду. Сильнее жажды спиртного и кровавого мяса было желание вспомнить все. Граве осталось только покорно ковырять вилкой обрывки зелени, куски томатов и огурцов и наблюдать, не делая это слишком явно.