Тайные раны

— Мне кажется, работа с потенциальными и действующими террористами — очень специальная разновидность полицейской службы, — промолвил он, пытаясь донести до нее правду, какой он ее видит, но не разжигать ее злость. — И мне кажется, что этим должны заниматься специалисты. Те, которых специально обучали разбираться в этом. Те, кто может забыть о своей обычной жизни и внедряться в террористические сети. Те, кто готов проникать в мысли боевиков и пытаться вычислить, где они намерены провести очередные акции. — Он почесал голову. — Мне кажется, здесь нужен не тот набор умений и знаний, который есть у тебя и у твоей команды.

— Ты хочешь сказать, что это правильно — забирать у нас это вопиющее дело? Что мы не должны вести полицейскую работу в собственном городе? — требовательно спросила Кэрол. По ее тону он чувствовал: она уверена, что, говоря это, он предает ее. Допив стаканчик, она налила себе еще.

— Я говорю, что кто-то наподобие ОБТ как раз и должен с вами работать. Если они плохо справляются с такой задачей, это еще не значит, что сама идея плоха, — мягко заметил Тони. — Дело не в тебе, Кэрол. Я же не порицаю ни тебя, ни твоих ребят. Я же не говорю, что вы никуда не годитесь, некомпетентны и прочее. Это просто признание факта: терроризм — особое явление. И к нему нужен особый подход.

— Видимо, к тебе самому это суждение неприменимо. Ты наверняка считаешь, что одинаково хорошо подготовлен к тому, чтобы составлять портреты террористов и портреты серийных убийц, — саркастически процедила Кэрол.

Тони почувствовал, что ситуация сложилась патовая. Не существует ответа, который убедил бы Кэрол отступить. Значит, лучше продолжать говорить правду. Часто это оказывается самой эффективной ответной стратегией.

— Да. Мне кажется, я могу предложить кое-какие дельные мысли, — сообщил он.

— Ну, разумеется.

Уязвленный, Тони ответил:

— Ладно. Давай проверим. Между прочим, по этому взрыву выстраивается совсем не такой портрет, как по обычному теракту.

Она молчит, ошеломленно, подумал он. Однако молчала она недолго.

— И что это должно означать? — спросила Кэрол с нотками задумчивости, хотя он, скорее, ожидал, что в ее голосе прозвучит враждебность.

— А ты поразмысли. На что направлен терроризм?

Почти без промедления Кэрол отчеканила:

— Это попытка добиться социальных или политических перемен насильственными методами.

— И как они добиваются своей цели?

— Не знаю… Запугивая население до такой степени, что оно начинает давить на политиков? Думаю, так действует Ирландская национальная армия.

Кэрол наклонилась вперед; теперь она увлеклась и преисполнилась энтузиазма.

— Верно, — согласился он. — Терроризм стремится создать атмосферу страха и недоверия. Атаковать те объекты жизни, где людям необходимо, где они привыкли чувствовать себя в безопасности. А значит — общественный транспорт. Розничную торговлю. Людям нужно ездить, им нужно покупать товары. И мы сразу видим, что футбольный стадион, пускай и набитый под завязку, к этой категории не относится. Нет таких людей, которые вынуждены ходить на футбол, чтобы выжить. — Он усмехнулся. — Некоторые фанаты, может, и считают, что чувствуют именно это, но в глубине души они знают, что если перестанут посещать матчи, то их жизнь не рухнет. Другое дело — если они бросят ездить на работу и ходить по магазинам.

— Я поняла. Допустим. Но что, если они решили, что лучше атаковать более доступную мишень, потому что главные для них сейчас труднодосягаемы?

— Это было бы справедливое возражение, если бы дело обстояло именно так, но на самом деле все обстоит иначе, ты сама знаешь. Нельзя наводнить полицией каждый поезд, каждый состав в метро, каждый автобус, каждый торговый центр, каждый супермаркет. Одним словом, масса доступных мишеней. Итак, первый аргумент в пользу той точки зрения, что это деяние не описывается как акт терроризма, — характер макромишени.

Кэрол снова потянулась к вину.

— У тебя не один аргумент?

— Ты же меня знаешь, Кэрол. Против тебе подобных я предпочитаю вооружаться до зубов. Итак, продолжим. Вторая линия аргументации связана с микромишенью. Чтобы теракт сработал, он должен ударить по жизням обычных людей, такова природа терроризма. Но та разновидность террористов, которую мы сейчас рассматриваем, обычно не идет на громкие убийства известных людей. Они научились этому у ИРА. Конечно, уничтожение знаменитостей вроде лорда Маунтбеттена или Эйри Нива[47] наделало много шума. Но обыкновенных людей такие события, скорее, возмущают, а не пугают, люди испытывают возмущение, а не страх. Попроси любого прохожего перечислить самые известные акции ирландских террористов времен смуты, и тебе назовут Омаф, Уоррингтон, Манчестер, Бирмингем, Гилдфорд, судно «Балтик эксчейндж». Люди запоминают лишь те события, которые, как им представляется, несут угрозу им лично.

Он отхлебнул из стаканчика.

— Значит, ты хочешь сказать, что гостевые ложи — неправильная мишень? — уточнила Кэрол.

Она всегда схватывала на лету. Это качество, наравне с несколькими другими, нравилось ему в ней больше всего.