Тайные смыслы Второй мировой

Но, даже если поверить немцам (что в том бою победили они), все равно это был лишь эпизод грандиозной Курской битвы. А ее общий итог таков: именно в день Прохоровского боя, 12 июля, наши войска перешли в наступление — и 5 августа освободили Орел и Белгород. Вечером того же дня в Москве громыхал первый салют: 12 холостых залпов из 124 пушек, расставленных на стадионах и пустырях по всему городу, чтобы слышно и видно было отовсюду. Столица ликовала, страна ликовала!

Салюты стали звучать регулярно. Следующий был 23 августа — в честь освобождения Харькова.

После Курской победы наши рванулись вперед почти всюду. В составе Западного фронта воевал и мой дед:

«31 августа 43 года началось наступление. Наша часть опять прорубила передний край обороны противника, впустив пехоту, артиллерию и танки. В этих боях наши войска окончательно освободили Смоленскую область и вышли в Белоруссию, Западный фронт переименован в Первый и Второй Белорусские (наш — Второй)[252].

Моя рота оставила тяжелое вооружение, взяла стрелковое — и была брошена в наступление. Ночью вошли в Белоруссию, атаковали одну деревеньку и захватили. Боеприпасы и продукты на исходе… Утром появились местные жители — в основном старухи и дети, начали общаться с нами — и вдруг вкатывается легковой „виллис“. Из него вышел командир нашего 154 УР генерал Антон Иванович Якимович. Какая нечистая сюда занесла?.. Отдаю рапорт, а он спрашивает у местных:

— Есть кто из Якимовичей?

— Нет никого, — отвечает одна бабушка. — Все давно в город уехали, они ведь грамотные были. А Антошка еще в Гражданскую в Красную Армию ушел.

Генерал говорит:

— Антошка-то — я… Благодарю, лейтенант, за освобождение моей родной деревни[253].

Оказывается, он после Гражданской был в деревне только на похоронах матери — вот его и не узнали.

А меня генерал запомнил.

Без серьезных боев мы дошли до реки Прони — но там застопорились чуть не на год: с октября 43-го по июнь 44-го. Немцы мобилизовали всё население и подготовили сплошную оборону. Перед мощным укреплением мы оказались в открытом поле, пришлось строить свою оборону, отражая нападения.

В середине ноября Якимович поручил мне (он произносил мою фамилию „Пушкаров“) провести разведку боем. Проня — река небольшая, но идти-то по льду! Ночью мы усилили лед хворостом и облили водой. Минули сутки. Следующей ночью тихо пошли, чтоб незаметно достичь рубежа атаки, дать команду артиллерии и атаковать. Но не успели: метров через 150 столкнулись с немцами, шедшими навстречу — с той же целью, вероятно. Началась заваруха, артиллеристы подключились, и вражеские тоже… В общем, бестолковщина. Получаю разрешение на отход, идем назад по льду — и вдруг я провалился в снарядную пробоину. Ночь, ничего не видно, меня под лед затянуло… На счастье, ниже по течению оказалась другая пробоина, и меня притащило как раз туда. Вынырнул, схватился за край, голоса слышу:

— Сюда упал комроты.

— Ну всё, где его найдешь теперь…

— Я здесь! — кричу.

Меня вытащили. Нашелся конь под седлом, меня посадили, и я прискакал в санчасть — но в хату войти уже не смог… Мой приятель врач Селенинов упаковал меня раздетого в ватный спальный мешок, дал выпить спирта и обложил грелками. Я спал почти сутки, потом еще два дня полежал — и лечение кончено. Стал бриться и заметил седые волосы на висках, а было мне без месяца 28…»

Дед скромно умолчал о том, что случилось через несколько дней. И я ничего не узнал бы, если б не нашел на сайте Министерства обороны один текст…

Нет, в масштабе войны ничего глобального дед не совершил, и в этой книге помещать такой документ, может, и излишне… Но это дорого лично мне! Да и небезынтересно.

НАГРАДНОЙ ЛИСТ

Пушкарев Степан Алексеевич, старший лейтенант, командир артпульроты 368 отдельного пуль-арт. батальона 154 укрепрайона, представляется к награде орденом «Красная Звезда».

Год рождения 1915, русский, чл. ВКП(б).