Тайные страсти. Книга 2

«Во многом она права, – решил про себя Касас, – и всё может произойти именно так. Но почему женщины, в первую очередь, думают именно о самых крайних вариантах? Разве нельзя предположить, что нас с ней могут соединить сначала общая боль, а затем и общая нежность?»

– Но, Тереса, сказал он вслух, – ведь одиночество ещё страшнее! Почему ты не хочешь побороться за свою собственную судьбу, почему решила всю оставшуюся жизнь посвятить страданиям? Любая рана когда-нибудь затягивается, если только её постоянно не растравлять. Чем тебя прельщает именно тот вариант, который тебе предлагает этот священник, почему ты не хочешь прислушаться к моим словам?

– Да потому, что отца Фортунато я знаю гораздо больше, чем вас, сенатор Касас. В ранней моей юности у меня уже была одна несчастная любовь, о которой я никогда и никому не рассказывала…

– Так расскажи мне, – настойчиво потребовал он, цепляясь за любую возможность продлить этот разговор. – И тогда я, может быть, пойму, почему ты мне отказываешь.

– Хорошо, – вздохнула она, – только давайте присядем.

Они опустились на соседние скамьи, причём Камило облокотился на спинку одной из них, а Тереса положила руки на колени и повернулась к нему боком.

– Всё это произошло через несколько лет после ареста Марии Алехандры, которую несправедливо обвинили в убийстве Луиса Альфонсо Медины. Я продолжала жить в Санта-Марии и, хотя уже достигла совершеннолетия, даже и не помышляла о замужестве, поскольку после той истории буквально возненавидела мужчин. Каждый из них казался мне насильником и негодяем, способным лишь на то, чтобы воспользоваться девушкой для удовлетворения своих животных потребностей, а потом её подло предать. Вскоре все наши деревенские парни поняли, что за мной бесполезно ухаживать, и отступились, оставив меня в покое. Родителям очень не нравилось моё настроение, и мать не раз выговаривала мне за это, а отец даже бил. Им очень хотелось выдать меня замуж, а потому каждый мой отказ ещё больше их раздражал. Уже тогда я стала всерьёз подумывать о том, чтобы убежать из дома и поступить послушницей в какой-нибудь монастырь. Однажды я даже сделала такую попытку, но меня поймали и вернули домой.

Когда и откуда в нашей деревне появился тот человек, я так и не узнала. Он был уже немолод – во всяком случае, мне так казалось, поскольку самой едва исполнилось восемнадцать лет – но зато выглядел настоящим сеньором. Он носил великолепные костюмы и шляпы, сорил деньгами и, вообще, вёл себя так, словно собирался купить поместье и только подыскивал наиболее подходящее. Не знаю уж, почему именно я обратила на себя его внимание, хотя постоянно ходила в одном и том же платье и была загорелой до черноты; но именно за мной он вдруг начал ухаживать, несмотря на то, что я не давала ему ни малейшего повода на что-то надеяться. Наверное, он просто рассчитывал на лёгкую победу, полагая, что никакая скромная деревенская девушка не сможет перед ним устоять. Я никогда не думала всерьёз о том, что у нас с ним что-то может получиться, и вела себя очень непосредственно – не кокетничала, не лукавила и не давала никаких обещаний. Уже потом, когда я начала понемногу разбираться в мужчинах, мне пришла в голову мысль, что именно это его и привлекало. Видимо, он предпочитал таких девушек, чья неопытность и невинность затрудняла ему достижение поставленной цели.

Чтобы покорить моё сердце, он пытался дарить мне дорогие подарки, от которых я неизменно отказывалась, чтобы не давать повода деревенским сплетням. Более того, он даже предлагал мне выйти за него замуж и уехать жить в Боготу или в какой-нибудь другой, большой город. Но я не могла, да и не хотела ему верить, хотя и не решилась бы утверждать, что он мне совсем не нравился. У меня тоже была собственная гордость и потому мысль о том, что такой блестящий сеньор снизошёл до того, чтобы предложить свою руку и сердце скромной деревенской девушке, а потом будет её всю жизнь этим попрекать, не давала мне покоя. Конечно, мне льстило, что этот человек, о котором говорила вся деревня, оказывает мне знаки внимания и даже униженно терпит мои отказы и мою холодность. Но главное, всё же, было в другом – я не могла примириться с тем, что, согласись я на его предложение – и все будут говорить: «Ах, как повезло этой бедной дурочке Тересите! Какого великолепного мужа она себе нашла и лишь потому, что хватило хитрости так долго водить его за нос!» Я не хотела в чём-то уступать своему будущему мужу, хотя это и может показаться странным именно для деревенской девушки, которая ничего не видела, кроме своего селения. Вы меня понимаете, сеньор Касас?

– Да, понимаю, – кивнул он, с неожиданным интересом, слушая её рассказ. – Но, если тебе не сложно, называй меня просто Камило.