Тайные страсти. Книга 2

– Когда ты сможешь приехать? – спросила она дочь.

– Как только ты его простишь и пообещаешь, что не будешь нас больше разлучать.

– Я делаю и то, и другое, только приезжай немедленно.

Она повесила трубку и обернулась к Лану, который спокойно прислушивался к этому разговору.

– А вы прекрасно блефуете, месье. Это звонила моя дочь…

– Я это уже понял, мадам, и, чтобы вас больше на затруднять, немедленно удаляюсь.

– Вы мерзавец и негодяй! – вдруг взорвалась Мария Алехандра, чувствуя, что больше не в силах себя контролировать. – Как только вы уйдёте, я немедленно позвоню в полицию!

Лану вдруг искоса взглянул на неё, и тут она заметила, что он всё ещё держит на ладони её миниатюрный пистолет.

– А вы знаете, мадам, как просто мне это предотвратить? – и он медленно поднял руку, нацелив на неё тёмный зрачок дула…

Глава тринадцатая

– В чём дело, Пача, что ты здесь делаешь? – хмуро поинтересовался Мартин, столкнувшись с девушкой в коридоре больницы. Он возвращался из морга, где находилось тело Мачи, убитой двумя выстрелами в грудь.

– Я пришла потому, что понимаю, как тебе сейчас тяжело, – несколько смущённо ответила Пача. – И ещё потому, что чувствую себя виноватой… Ты плакал, Мартин?

Она заметила его покрасневшие глаза, и он, поняв это, с досадой отвернулся.

– Причём здесь ты? – после долгого молчания произнёс он, когда они уже вышли из клиники и медленно пошли по дорожке парка. – И почему ты считаешь себя в чём-то виноватой?

Пача ждала этого вопроса и ответила на него сразу, торопясь выговориться и боясь, что Мартин её остановит.

– Ведь именно ради меня Рикардо связался со всеми этими делами, и вот теперь он арестован, а Мача, которая пыталась его спасти, погибла…

– Подожди, подожди, но с какими делами? Ты забываешь, что я ничего не знаю, и Рикардо мне ничего не рассказывал.

– Понимаешь, Мартин, – Пача сделала над собой усилие и заговорила помедленнее. – Всё произошло совершенно случайно. Однажды, когда Рикардо зашёл к Фернандо и не застал его дома, он открыл дверь своим ключом – а у обоих есть ключи от квартир каждого из них – улёгся на диван и решил дожидаться Фернандо. В дверь позвонили, и когда он открыл, в квартиру ввалились два каких-то подозрительных субъекта. Как мне объяснил сам Рикардо, он понял, что они приняли его за Фернандо лишь тогда, когда заговорили о Луисе Альфонсо Медине.

– А причём тут Луис Альфонсо? – рассеянно спросил Мартин, лишь бы показать, что он её слушает.

– А притом, что он в своё время занимался какими-то тёмными делами, связанными с наркотиками, – терпеливо объяснила Пача. – И те два типа хотели послать Фернандо в Париж, для того, чтобы установить связи с европейской наркомафией. Ну, как ты не понимаешь – они узнали, что он сын Луиса Альфонсо и носит ту же фамилию. Поэтому, видимо, и посчитали, что лучшей кандидатуры не найти. И ведь сам Фернандо бы наверняка отказался! – с досадой воскликнула она. – Но им подвернулся Рикардо. А он такой легкомысленный… И, кроме того, я, как назло, упрекнула его в том, что у него никогда нет денег.

Теперь уже Мартин стал прислушиваться болеё внимательно.

– Рассказывай дальше.

– А что дальше? Он поехал в Париж, выполнил там их поручение, но зато влип ещё в какую-то историю, связанную с неким французом по имени Серж Лану… Но, самое интересное, – спохватилась Пача, словно, только что, вспомнив, – что его мать оказалась жива!

– Чья мать – Лану?

– Да не Лану, а Рикардо!

– И она живёт в Париже?

– В Париже она оказалась случайно, а живёт она в Боготе, где держит весьма сомнительное заведение под названием «Красный поплавок», – Пача не смогла удержаться от лёгкого смущения, вспомнив о своём посещении этого «сомнительного заведения» и беседе с Альсирой.

– Ну и какое мне до всего этого дело? – вдруг нахмурился Мартин. Они уже дошли до конца аллеи, и присели на садовую скамейку.

– Не знаю, – вдруг растерялась Пача. – Я, собственно, заговорила об этом чисто случайно. И вообще…

– Что – вообще?

– Я не могу видеть тебя таким несчастным! – она выкрикнула это с таким надрывом в голосе, что Мартин удивлённо поднял на неё свои грустные глаза.

– И я тоже чувствую себя ужасно, – отворачиваясь, тихо произнесла Пача. – Что теперь будет с Рикардо? Ведь его ожидают суд и тюрьма…

– Это не самое страшное, – глухо сказал Мартин. – Есть только одна непоправимая вещь, Пачита, и она называется смерть. И, по сравнению с ней, всё остальное кажется таким ничтожным…

– Я понимаю.

– Вряд ли. Извини меня, но чтобы это понять, надо увидеть любимого человека лежащим в холодной камере морга, – голос Мартина задрожал так, словно он вот-вот расплачется. – И ведь через три недели мы должны были пожениться, а вот теперь… Она была такой замечательной девушкой! Такой доброй, отзывчивой и, при этом решительной и отчаянной. Я никогда не понимал, как могут уживаться в одном человеке две таких разных черты характера, как доброта и отчаянность. И только после её смерти я, наконец, понял это…

– Мартин, не надо…

– Нет, нет, я не плачу, я уже не плачу. Спасибо за то, что ты решила меня повидать.