Тайные стражи империи

Кузьмич заробел, а Михаил сказал спокойно: « Позвольте представиться Михаил Иванович Войков. У нас дело нешуточное. Убийство молодой девушки, подруги моей дочери, Агаты. Возвращаясь из города, мы с кучером и дочерью увидели её экипаж и тело. Она была зарезана. С ней ехал некий доктор Сосновский. Его мы обнаружили рядом с телом. Он был пьян и без сознания. В руке у него был скальпель, одежда в крови. Мы с кучером связали его и привезли сюда. Тело девушки также в телеге».

Сон у жандарма как рукой сняло. Он очень резво, для такого грузного человека подошёл к телеге, убрал шаль с лица Вари, внимательно осмотрел тело девушки, затем презрительно глянул на связанного Сосновского. Тот видимо начинал приходить в себя, что-то бормотал под нос и пытался приподняться. Вдруг Павел Капитонович резко привстал, открыл глаза. С удивлением посмотрел на свои связанные руки и ноги. Когда же он увидел тело Вари лежащее рядом с собой на телеге, крик ужаса вырвался из его горла. Он начал судорожно пытаться освободиться от верёвок, которыми его надёжно связал Кузьмич, выкрикивая при этом: « Что же это? Не, я, это, не я! Освободите немедленно!». Вскоре, поняв, что его попытки тщетны, он перестал рваться, и злые слёзы потекли из его глаз.

Жандарм задумчиво посмотрел на него и сказал почти добродушно: «Ну, ну господин Сосновский, что вы так буянете! Во всём разберёмся!». Сосновский, притих, услышав свою фамилию. Затем, жандарм подошёл к Павлу Капитоновичу, развязал ему ноги, легко, как ребёнка приподнял, поставил на землю, и, подталкивая в спину, препроводил в участок. Кузьмич в след пробормотал что-то вроде: «Дал же Бог силушки человеку!».

Через какое-то время жандарм возвратился к Войкову, Кузьмичу и Агате. Подкручивая, свои усы он сказал: «Я вам так и не представился. Штаб-ротмистр*3 Великанов». Кузьмич и Войков переглянулись, мол, фамилия соответствует. Михаил, в свою очередь представил своих спутников. Великанов же заявил: «Ну, вот что, господа хорошие, благодарю, что злодея задержали, однако от вас потребуются показания. Мы должны выяснить все подробности этого страшного дела!

39

Жду вас завтра в участке». Войков, Кузьмич и Агата подтвердили свою готовность сообщить всё, что только они знают. Вдруг, Войков, хлопнул себя по голове, и сказав: «Чуть не забыл!», – достал из кармана флягу и что-то завёрнутое в платок и сказал: «Вот это мы нашли у Сосновского!».

Великанов оживился. Он достал из своего кармана белые полотняные перчатки, аккуратно их надел, повертел в руках флягу, понюхал её и изрёк: «Коньяк, причём дорогой и хороший». Затем, так же аккуратно развернул платок, и, увидев скальпель со следами крови, издал возглас: «Вот это да! Вот это улика! Всем уликам улика!». Чёрные небольшие глаза его заблестели охотничьим азартом.

Михаил пояснил, что скальпель был в руке Сосновского. Затем, Войков позвал Кузьмича, и, забрав у него, пустую бутылку из-под водки, передал её Великанову. Когда тот спросил, откуда ещё и бутылка, Михаил сказал: «Нашли, господин штаб-ротмистр неподалёку от брошенного экипажа!». «Ну, господин Войков! Улики помогут изобличить злодея! Спасибо за содействие!», – поблагодарил Великанов.

Тут Агата подошла к штаб-ротмистру, заглянула ему в глаза и сказала: «Обещайте, что не осудите невиновного!». Тот замер, а затем тихо произнёс: «Будьте покойны, барышня!». И, словно выйдя из ступора, обернулся к Михаилу и деловито сказал: «Да, и ещё! Тело вашей знакомой надобно отвезти в морг Земской больницы. И родителям её сообщить, чтобы прибыли на опознание. В больницу вас сопроводят мои жандармы. Переночевать можете у нас в участке».

Михаил заявил, что беспокоится не стоит, переночуют они в больнице, тем более, что Агата там работает, как работала и Варя на добровольных началах и её, как и покойную, все знают. Что же касается родителей Вари, то скорбную весть о смерти дочери им сообщит Кузьмич, как только рассветёт, он поедет в деревню.

Великанов кивнул, кликнул двоих своих жандармов, дежуривших в участке, и они увезли тело Вари. На душе у всех было тяжело. Вскоре они подъехали к воротам Земской больницы. Тут же сбежались дежурные врачи, сёстры милосердия. Все они повидали немало человеческого горя, были привычны к смерти, но гибель Вари их поразила. Вёсёлая, жизнерадостная девушка была всеми любима. Многие женщины плакали навзрыд, а мужчины утирали слезу. Даже санитары морга, пришедшие за телом Вари тяжело вздыхали. Потом, все начали расспрашивать Войкова, Кузьмича и Агату что же произошло. Кузьмич отмалчивался, Войков же ограничился тем, что рассказал о задержании Сосновского, заявив, что далее всё будет решать следствие.

Агату закидали вопросами, а между тем она еле держалась на ногах от усталости и горя. Девушка заявила, что ей нечего добавить к тому, что рассказал отец. Наконец, Сашенька Селиванова, всех пристыдила, заявив, что такое большое горе, что довольно вопросов, что сейчас всем надо отдохнуть, так как завтра тяжёлый день. Присутствующие были с ней согласны, но расходиться не спешили. 40