Тайные тропы

Алим остановился. Дальше идти нельзя. Он повернулся и направился к спящему еще лесу.

«Отличная штука — комбинезон», — подумал юноша, забираясь в чащу и укладываясь на мокрую землю, поросшую травой.

Нервное потрясение, физическая усталость, голод — все сказалось сразу: Алим почти мгновенно уснул.

Но спал он беспокойно. Мозг продолжал работать: снова плыли клубы дыма, бушевало пламя на плоскостях самолета, снова шел бой в воздухе, снова командир кричал: «За борт!» Но Алим никак не мог открыть люк. Руки не слушались. Он безуспешно возился с затвором металлической крышки, испытывая ужас перед надвигающимся пламенем. Командир кричал, ругался, толкал Алима в бок, торопил. Толчки становились все сильнее и сильнее, и Алим со стоном проснулся.

— Что это такое? — растерянно проговорил он, еще не понимая, где он и что происходит. Перед ним на корточках сидел человек.

Алим вскочил и выхватил из кармана пистолет. Но человек не тронулся с места. Он продолжал сидеть и разглядывать Алима поверх очков. Старческое, гладко выбритое лицо было усеяно мелкими морщинками. Глаза смотрели приветливо, дружелюбно. Алим опустил пистолет. Этот человек в странной соломенной шляпе, в поношенном, но опрятном костюме, вооруженный только лопатой, ничем не угрожал Алиму.

Юноша и старик молча разглядывали друг друга: старик — с любопытством, юноша — настороженно.

Молчание нарушил старик. Он поднялся и произнес что-то на немецком языке.

Алим промолчал.

Старик улыбнулся и вдруг спросил на чистом русском языке:

— Русский?

Алим машинально кивнул головой.

— Советский?

— Да. Узбек.

— Летчик?

Алим не ответил — комбинезон и шлем выдавали его специальность.

Старик полюбопытствовал:

— А как сюда попал? Алим показал рукой на небо.

— Так, так… — улыбнулся старик. — Значит, с самолета?

— Да.

— Путешествие занятное…

— Ничего занятного не вижу, — мрачно произнес Алим.

В глубине души он был рад, что встретил этого старика, а не фашистского солдата.

— А вы откуда знаете русский язык? — задал он наконец первый вопрос.

Незнакомец поправил очки и засмеялся тихо, почти беззвучно, обнажая ровные, белые зубы.

— Сначала спрячьте свой пистолет, молодой человек, — он совсем не нужен при нашем знакомстве. Гость должен быть всегда вежлив. Спрячьте. Не бойтесь.

Алим послушно сунул пистолет в карман, предварительно поставив его на предохранитель, и продолжал разглядывать старика.

— Вы спрашиваете, откуда я знаю русский язык? Разве среди нас, немцев, не может быть людей, хорошо знающих Россию?

— А где же вы изучали Россию?

В сердце начало расти чувство неприязни.

— По книгам. Мой сын очень любил ваши советские книги. Читал и я…

— Где мы находимся? — спросил вдруг Алим.

— В лесу, а точнее — в лесу, принадлежащем господину фон Гутнеру, в двух километрах от его имения и в стольких же километрах от города. Вы стремитесь попасть в город?

Нет, Алим не ставил перед собой такой цели. Он отрицательно покачал головой.

— И правильно, — заметил старик. — Не советую.

Он внимательно — как показалось Алиму, даже с оттенком грусти — посмотрел на него.

— Вы курите? — поинтересовался незнакомец.

— Когда есть…

— Ну, курите. — Старик протянул Алиму пачку сигарет.

Закурили. Ризаматов с наслаждением затянулся.

— Значит, вы узбек?

— Да.

— И так хорошо говорите по-русски?

— Теперь мало узбеков, не говорящих по-русски… «Не хитрит ли старик? Располагает к себе, а сам обдумывает, как бы получше отправить меня куда следует».

— Вот что, молодой человек, — задумчиво произнес незнакомец. — Первое, что надо сделать, — уйти отсюда. Если здесь шел я, могут пройти другие, а вы, я чувствую, не склонны расширять круг знакомых.

— Пойдемте! — Он вскинул лопату на плечо и направился вглубь сосняка.

Ризаматов на секунду заколебался, а потом последовал за ним.

Лесок густел, начались холмы, поросшие вокруг ельником, затем дорога пошла под уклон.

Старик шел быстро, мелким, но торопливым шагом.

«Охотник, наверно, — думал Алим, едва поспевая за своим новым знакомым. — Не меньше шестидесяти, а бежит легко, как джейран».

Старик, видимо, хорошо знал лес. Он не петлял, не осматривался, а шел, уверенно обходя заросли можжевельника, черники, пересекая опушки. За светлой, залитой утренним солнцем поляной начался глубокий распадок, поросший ельником, папоротником. На дне его бил прозрачный ключ.

— Вот здесь и располагайтесь, — сказал, остановившись, старик. — Сюда редко кто заходит, кроме любителей природы. А их сейчас не так уж много. Тут можно и спрятаться. — Он полез в свою походную сумку, вынул кофейного цвета батончик, мало похожий на хлеб, кусочек сыру и подал все это Алиму: — Берите… А воды здесь много. Ждите меня. Я шел на огород, вернее — на свое картофельное поле, и наткнулся на вас. Может быть, на ваше счастье. Ждите… А уйдете — на себя пеняйте. Об остальном я подумаю. Счастливо устроиться! — Он приподнял шляпу, поклонился, быстро выбрался из распадка и скрылся среди деревьев.