Тайные тропы

— Чрезвычайное происшествие, — продолжал еще тише Моллер, потирая лоб: — вчера вечером в баре пьяные солдаты из госпиталя убили эсэсовского офицера. Вы подумайте! И чем убили? Пивными кружками. Они его голову превратили в бифштекс… Да-да… Комедия!

Чувствуя, что Моллер будет долго еще делиться сенсациями, Никита Родионович вышел в вестибюль к автомату и набрал номер. Ответил голос Юргенса.

Юргенс просил Ожогина и Грязнова зайти к нему в десять вечера и сообщал свой адрес.

С Юргенсом друзья не виделись со дня приезда. Он подвез их вначале к комендатуре, потом к гостинице и приказал ожидать его звонка. О местопребывании Зорга и Кибица ничего не было известно. Занятия прервались.

Когда Никита Родионович вернулся в номер, Моллер, выболтав собранные за сутки сплетни и слухи, стал приглашать жильцов к себе на обед. Чем энергичнее друзья отказывались от приглашения, тем настойчивее делался хозяин. Пришлось согласиться.

Моллер жил с семьей в доме, примыкавшем вплотную к гостинице. Жена Моллера Гертруда несколько напоминала Матрену Силантьевну Тряскину, но отличалась от нее невозмутимым спокойствием.

Хозяин провел Ожогина и Грязнова в гостиную, служившую одновременно и кабинетом. Она была обставлена мебелью, которой, видно, пользовались еще прадеды хозяина. Стены украшали фамильные снимки. На одном из простенков висел портрет Гитлера в профиль.

Когда друзья вместе с хозяином выкурили по сигарете, жена Моллера позвала всех к столу.

Одну из стен столовой почти целиком занимал огромный буфет, могущий стать украшением железнодорожного ресторана. Из застекленных дверок его выглядывали фужеры, бокалы, рюмки, вазы чешского хрусталя. Большая люстра-канделябр свисала с потолка, почти касаясь стола.

По количеству стульев у круглого стола можно было определить, из скольких человек состоит семья владельца гостиницы.

На спинках стульев висели вышивки с надписями: «Приятного аппетита», «Еда во-время — залог здоровья».

Взяв со стола большую бутыль из-под газированной воды, оплетенную тонкой металлической сеткой, и поставив ее на буфет, Моллер с прискорбием на лице заметил:

— Война лишила нас пробок с газовой зарядкой, а потому, к сожалению, сифон бездействует… Обедали вчетвером, без детей.

Закуска состояла из салата низшего качества и бутылки мозельского вина. На первое был яблочный суп, на второе — консервированное мясо с картофелем и гарниром из зеленого горошка.

К обеду были поданы также поджаренные кусочки нормированного хлеба, именуемые «тостиками».

Во время еды хозяин не переставал болтать, потирая периодически свой лоб. Он жаловался на отсутствие жиров, на то, что вместо продуктов дают эрзацы. Потом рассказал о появлении в городе семей крупных собственников, скрывающихся от бомбежки, о том, что его гостиница всегда переполнена военными или особо важными персонами, с которыми считается даже комендант города, о том, что на секретный завод, расположенный в лесу, недалеко от города, пригнали новую партию военнопленных, о том, что на прошлой неделе покончил жизнь самоубийством владелец кинотеатра, от которого, забрав с собой все ценности, ушла жена.

Когда болтовня Моллера стала нестерпимо скучной, друзья поднялись и, поблагодарив за обед, ушли.

На улице Никита Родионович сказал:

— Меня смущают два обстоятельства. Во-первых, Моллер очень смело высказывает свои мысли; во-вторых, он не проявляет никакого интереса к нам. Кто мы? Откуда? Как попали сюда? При его любопытстве последнее обстоятельство вызывает подозрение…

Условились проявлять во взаимоотношениях с Моллером максимальную осторожность.

Юргенс сидел в просторном кабинете Марквардта. Беседа подходила к концу.

— Надеюсь, вы поняли меня? — спросил Марквардт. Юргенс склонил голову.

— А вы их предупредили, чтобы они подыскивали квартиру?

— Собирался сделать это сегодня.

— Не торопитесь. Я уже говорил в гестапо. Мне пообещали дать несколько адресов. Квартира — вопрос серьезный, и спешка может повредить делу. Ни вы, ни я не можем предугадать, кто придет сюда первым: русские, американцы или англичане. Поэтому лучше, если они окажутся жильцами человека, в какой-то степени скомпрометировавшего себя перед империей фюрера. Кстати, как они ведут себя?

— Вне подозрений… Проверку их я закончил еще там. Результаты докладывал.

— Дайте им пароли, дайте возможность болтаться по городу. Это не повредит делу… А как с их учебой?

— Теоретическая подготовка по разведке и радиоделу почти завершена. Можно начинать практические занятия по приему и передаче. Им будет выдана портативная радиостанция для связи с радиоцентром. В сутки намечены два сеанса: дневной и ночной. Осталось научить их самостоятельно монтировать приемник и передатчик.

— Значит, подготовку можно считать законченной?

— Не считая шифра.

— К шифру мы еще вернемся.

Весь увитый хмелем особняк Юргенса стоял в восточной части города, на Лернерштрассе. Друзья подошли к нему без пяти десять. Стучать или звонить не пришлось: все тот же неизменный служитель предупредительно открыл парадное и бесстрастным голосом пригласил следовать за собой.