Тайные улицы, странные места [СИ]

А потом был неспешный ужин, но перед тем — продолжился день, прекрасный и тихий, они успели накупаться до звона в ушах, высохнуть, валяясь на теплом по-летнему песке, накрыть стол, поставив на чистую клеенку здоровенную кастрюлю с картофельным пюре, тарелки с помидорным салатом и нарезанными огурцами, засыпанными ворошками огородной зелени. Были там желтые мидии с белыми кольцами лука, жареные на шампурах сосиски, свежий хлеб рядом с баночкой злющей горчицы. Да много всего, Женя еще ставила всякие банки с домашними закатками, а Женька отвлекся, услышав ворчание муравейчика. Вышел со стороны огорода, чтобы помахать Отану, встречая. И раскрыл рот, когда из пыльной кабины вывалился могучий парень в тельняшке, открывающей мощный разворот голых плеч. С трудом узнавая косматого Отана в античных пропорциях красавце, блестящем нещадно выбритыми щеками и подбородком, следил, как тот, шутовски кланяясь, подает руку женщине, и та, взмахнув цыганским подолом, спрыгивает на полегшую вылощенную зноем и подошвами траву — босыми пыльными ногами. Узкое загорелое лицо, светлые от солнца ресницы, тяжелый узел пепельных волос, небрежно подколотых шпильками. Деревенская блузка, собранная шнурком по круглому вырезу. Маленькие обветренные руки.

— Ле-ди Маистра? Э-э-э, Отан?

Парень заржал, показывая белые крупные зубы. Шлепая огромными сланцами на дочерна загорелых ногах, потащил свою даму ближе, понюхал воздух, в котором теснились вкусные запахи. Поднял над головой руку, в которой была зажата длинная, тускло поблескивающая черным стеклом бутылка.

— Дорогая Юджиния? Мы решили, ты не будешь против. Наш мастер Юджин, конечно, совсем еще щенок, но я уверен, вино он уже пил. Не пил только такого. Твоего ветреного вина.

— Были на острове, — утвердительно спросила Женя, — хотя обещали, всегда у меня спрашивать!

Отан спрятал лапищу за спину. Прижал к себе Маистру, обнимая узкие плечи.

— Немедленно вернем.

— Немедленно бутылку на стол, — распорядилась Женя, — и чтоб в последний раз! Я сама повелеваю своим виноградником. Леди Маистра. Стол накрыт.

— Чинук! — крикнула Маистра, улыбаясь Женьке так, что у того мороз продрал спину до поясницы и ниже. Она совсем не походила на ледяную даму Маистру. Скорее — одна из тех девчонок, что живут на побережье, и чтоб освежиться в летнюю жару, убегают купаться сразу с огорода, где на песок выходит калитка. И не просто купаться, а — прыгать ласточкой с самой высокой скалы.

— Эй, — окликнул леди Маистру Отан, усаживаясь за стол и водружая в центр бутылку, — я все вижу! Вот так, раз в столетие побреешься заради прекрасной дамы, а она уже строит глазки какому-то местному пацану! Мастер Юджин! Я ж могу и подраться. Сгоряча.

Маистра расхохоталась, беря за брезентовый ошейник возникшего рядом Чинука — сегодня он тоже изменился, вместо косматого беспородного пса прибыл в образе благороднейшей северной лайки, причем и размерами был такой же — с хорошего теленка. Уклоняясь от пышущих жаркой слюной поцелуев Чинука и охая от тяжести лап на плечах, Женька мгновенно перестал жалеть, что Боцман на этот раз остался дома.

— Ну, — Отан обвел сидящих вокруг стола прищуренными синими глазами, поднимая над тарелкой крошечную старинную рюмочку, в которой вино вспыхнуло, отражая свет закатного солнца, — тост? За рождение нового ветра! Мастер Юджин, ты уже придумал имя своему ветру? Нет? Не печалься, прелестная Юджиния тебе поможет. Анемо-оны… Цып…

Не договорив, ловко увернулся от брошенной Женей помидорки, которую тут же поймал жаркой пастью Чинук. Опрокинул в рот вино, выпил одним глотком. Вытер глаза коричневой лапой.

— Однако. Ты призвала правильный бриз и верные весенние ветры, а еще — была права насчет того месяца теплых дождей. Пейте, дети мои. Нам еще поплавать ночью. И…

Он поднял перед собой палец, снова осматривая собеседников:

— И я сделал нужное зелье. Юджиния, ты взяла свой фотоаппарат?

— О, — сказала леди Маистра и подвинула табуретку ближе к Отану, — о, мой волшебник. Неужто сегодня мы увидим твое замечательное умение! Ты покорил мое сердце.

— В тыщный раз, — размягченно отозвался Отан, — я герой и вообще, ну… всегда герой, в-общем.

Женя склонилась к женькиному уху:

— Отан обожает пускать мыльные пузыри. Не вздумай смеяться. Заранее.

— А потом можно? — Женька не выдержал и хихикнул, представив Отана с соломинкой и вокруг — пузыри.

— Потом сам не захочешь, — закончила Женя.