Тайные улицы, странные места [СИ]

У входа на водную станцию выдохнул, вытирая со лба мелкие капли. Оглянулся, прикидывая, откуда появится Женя. Задирая голову, попытался разглядеть через дома, деревья и крыши очертания большого двора или антенны на разновысоких плоскостях, где ночью полоскались полотна белых парусов. Но не увидел, что странно, конечно, а с другой стороны — деревья высокие, а он в самом низу, считай, на уровне моря, прикинул, подходя к низкому бордюру, отделяющему набережную от моря. Вот она вода — на пару метров ниже его подошв. Женька заглянул вниз, убедиться, что ветер сегодня в сторону пролива и к бетонной стеночке не прибило всякого хлама — оборванной травы, мятых пластиковых бутылок, и с самой набережной — мусора, щедро бросаемого гуляющими: окурков, оберток с бутербродов и мороженого. Всегда удивлялся — урны ж поставлены кругом, чего швырять в море фигню. А потом сами же лезут купаться.

Смартфон показал время встречи. Опаздывает, немного свысока улыбнулся Женька, ну, как все женщины. Мать вон, только на работу и является вовремя. Как штык. А во все другие места — жди, когда выберет, подходит эта юбка к этой помаде или нет.

Из маленького бассейна, который, как и большой, всего-то — бетонный квадрат на сваях, что отделяют станцию от большой воды, слышались мерные взрывы воплей. Кто-то ныряет, догадался Женька. Прыгает хорошо, судя по сперва тишине, наполненной тихим, но возбужденным говором, а потом, через равные промежутки, взорванной одобрительными криками. Потом — снова сравнительная тишина. Это когда прыгун доплывает к лесенке, карабкается наверх, потом — по лестнице вышки в три уровня. И снова крики — прыгнул.

Женьке стало интересно и он, еще раз оглянувшись на гуляющих, передвижные киоски и надувные детские горки, сместился от входа, оказавшись как раз напротив бассейна с вышкой. Всмотрелся в сильную спину над цветными плавочками. Фигура исчезла на повороте лестницы и показалась уже на самом верху, уверенно пошла к доске, встряхивая короткими светлыми волосами. Ага, девчонка, отметил с уважением, прыгает с третьей, да так уверенно, даже не останавливается перед прыжком.

Светловолосая, в пестром купальнике, подошла к самому краю, и не сбиваясь с шага, а только вытянув над головой руки, подпрыгнула, сгибая ногу в колене, как балерина, нет, вспомнил, как тот олень на капоте старинной волги. И с резким порывом ветра почти взлетела, не вперед и не вниз, а вверх над доской, задержалась в воздушной пустоте, полной тишины — все замолчали на пару мгновений — и полетела вниз, как-то странно неторопливо, как в замедленной съемке. Плавно вошла в мелкие волночки, специально стриганув вытянутыми ногами, и на поверхности взметнулся компактный фонтанчик брызг. Будто восклицательный знак поставила в прыжке. Трибуны, набитые полуголыми коричневыми и светлыми телами, рванули жаркий воздух криками, восклицаниями и аплодисментами.

С вышки следом прыгнул кто-то еще, но со второй, кувыркаясь бомбочкой. По лесенке торопливо лезли детишки — осваивали первый уровень, самый низкий.

А девочка вынырнула, повернула к Женьке мокрое лицо и помахала рукой. Подплывая к лесенке из воды, скрылась из поля зрения.

— Женя? — он ступил на низкий бордюр, вытягивая шею. Ничего себе!

— Еще давай! — заревел кто-то с трибун, а рядом кто-то хлопал, свистя.

Но Женя, выбираясь на бетонную плоскость, прошлепала к раздевалке, прихватив с угла скамьи платье и рюкзачок. Исчезла на пару минут. И вскоре появилась уже в распахнутых железных воротах, помахала рукой в каморку охранника. Пошла навстречу Женьке, держа на мокром лице свою замкнутую улыбку.

— Ничего себе, — поделился с ней Женька, шагая рядом, — ты как будто летала! Я бы еще посмотрел.

— Подержи, — девочка сунула ему рюкзак, — я волосы вытру. А, успеем еще. Сегодня дел много.

Болтая, пока они углублялись в парк, потом переходили улицу с машинами, потом — поднимались выше, уже по улицам на склонах горы, он похвастался прихваченными из дома инструментами. Женя кивнула с одобрением. Удобнее устраивая на плечах широкие лямки рюкзака, свинтила с объектива маленького фотоаппарата крышку, сунула в кармашек платья.

— Ты не голодный? Нет? Тогда сразу идем за семерками.

— Идем, — согласился Женька, — а они где?

— Где увидим.

В профиль у нее был короткий нос и упрямый лоб. Как у теленка, подумал Женька и, смешавшись, стал вспоминать, а где он видел-то, телят и их лбы. В книге какой вычитал, наверное. Тоже мне, «крестьянин, торжествуя»…

Он с удовольствием поддерживал игру, которой выглядело новое для него дело, порученное язвительным Отаном. Но волновался, сумеет ли. Все же дядька у Жени здоровый, в смысле, большой размерами, а еще языкатый, как учитель Данила, только язвит охотнее. Не хочется, чтоб после издевался, из-за этих таинственных семерок. Но даже несмотря на Отана, Женьке не хотелось расспрашивать напрямую. Пусть бы подольше такое вот. Сказочное.