Тайный архив Корсакова. Оккультный детектив

– Так бы и сказали, что сами не знаете, как зовут начальство, – поддел собеседника Корсаков. Тот еще раз улыбнулся, но промолчал. «Неужели и правда не знает?» – мелькнула у Владимира шальная мысль. Что же это за полковник такой, что не раскрывает имени даже подчиненным?

Экипажу пришлось сделать порядочный крюк. Особняк на Большой Морской располагался очень близко к управлению градоначальства, а вот жилище Корсакова – совсем в другой стороне. В Петербурге Владимир снимал просторную квартиру на втором этаже новенького, только что построенного доходного дома в Манежном переулке, за Спасо-Преображенским собором. Звон колоколов, лившийся в открытые окна, радовал Корсакова весь остаток лета и теплые деньки сентября. Сейчас, конечно, ставни нараспашку он уже не оставлял – желание выстудить или, того хуже, затопить квартиру у него отсутствовало.

Корсаков жил один. Ни постоянного лакея, ни кухарку он нанять себе так и не удосужился. Все слуги были приходящими и никогда не задерживались дольше необходимого. Род занятий Владимира неизбежно вызвал бы лишние шепотки и пересуды, которых он предпочитал избегать. Мужчины из рода Корсаковых еще со времен его деда признавали только слуг из одного семейства. Дед Владимира, Василий Александрович, когда-то спас жизнь своему врагу, су-лейтенанту наполеоновской армии, Жозефу Верне. С тех пор француз и его потомки верой и правдой служили Корсаковым. Но внук Жозефа, Шарль, сейчас учился в Варшавском университете, оставив место личного слуги Владимира временно вакантным.

Уютными и обжитыми его холостяцкие апартаменты назвать было сложно. Лишь одна комната была приведена в относительный порядок – рабочий кабинет, уставленный книгами и необходимым оборудованием. Гостей, пусти их Владимир на порог, несомненно, поразило бы разнообразие собранных предметов. Новенький цейсовский микроскоп соседствовал с алхимическим тиглем. На верстаке у стены притулился натуральный оружейный станок для снаряжения патронов разного калибра. Еще один столик занимала миниатюрная химическая лаборатория. За стеклянными стенками серванта виднелись ряды необыкновенного вида свечек. С крючков для одежды свисали цепочки с амулетами, одного вида которых хватило бы, чтобы отлучить Корсакова от церкви. Словом, не зря Владимир отказывался от постоянных слуг, запирал кабинет на замок, а ключ хранил всегда при себе.

Погоня за Стасевичем, в которую он ринулся с одним лишь пистолетом и уцелел, скорее, чудом, заставила Корсакова основательно задуматься о подготовке на случай, если такая ситуация возникнет вновь. Поэтому в кабинете ждал своего часа заранее собранный тяжелый саквояж, под завязку набитый предметами, которые могли бы пригодиться при столкновении с непознанным – начиная от обыкновенного мела и заканчивая футлярчиком с пузырьками из разноцветного медицинского стекла.

Владимир уже собирался спуститься к ждущему его экипажу, когда из угла полупустой гостиной раздался знакомый голос, заставивший молодого человека вздрогнуть от неожиданности:

– Я смотрю, на этот раз ты основательно подготовился.

– Петр… – в выдохе Корсакова раздражение соседствовало с   облегчением. – Я же просил не являться ко мне так.

– Как «так»? – Дотоле незамеченный гость, привольно развалившийся в любимом корсаковском кресле у окна, вопросительно взглянул на Владимира.

– Без приглашения. Что ты здесь забыл?

– А что, мне нужен повод, чтобы проведать младшего брата и поделиться родственными наставлениями? – ухмыльнулся Петр Корсаков.

Владимир унаследовал скорее черты отца – средний рост, густые темные волосы, голубые глаза. Он мог по праву считаться в меру симпатичным молодым человеком, особенно когда с годами прошли юношеские пухлость и нескладность, придававшие ему одно время сходство с толстовским Пьером Безуховым. Но его старшему брату досталась резкая балканская красота матери. Когда Корсаковы оказывались вместе на балу или званом обеде, все женское внимание безраздельно доставалось Петру, заставляя Владимира в раздражении сидеть за столом и заедать обиду. Что, собственно, и объясняло его юношескую пухлость.

– Где были твои родственные наставления, когда я, на свою голову, согласился найти Стасевича?

– О, я был уверен, что ты справишься! – беспечно махнул рукой Петр. – К тому же это был твой первый самостоятельный концерт. Можно сказать – боевое крещение. Я решил не мешать.

– А теперь ты считаешь, что я не справлюсь?