Тайный архив Корсакова. Оккультный детектив

Корсаков похолодел от ужаса и не успел закончить мысль. Неизвестная рука дернула его вперед, в провал на месте зеркала. Владимир потерял равновесие и вывалился в соседнюю комнату.

XIII

19 октября 1880 года, в то же самое время, где-то на окраине Санкт-Петербурга

– Вы не имеете права! Я подчиняюсь товарищу министра внутренних дел!

Прозвучало на удивление жалко. Видевшие этого человека ранее Олег Нейман или Владимир Корсаков здорово бы удивились, застав грозного обезьяноподобного мужчину плачущим и дрожащим от ужаса. А вот полковник удивлен не был. После пары часов настойчивого общения с ним такой непрезентабельный вид принимали гораздо более уверенные в себе и опасные люди. Жандарм просто воспринимал это как данность. Их беседа в доме, о существовании которого знали лишь полковник да пара его самых верных подчиненных, продолжалась уже довольно давно. Подручный Назарова держался стойко.

– А я повторюсь, что он тебе не поможет. Я ценю в людях личную преданность, но всему есть предел. Если долго хранить верность мертвецу, можно и самому стать мертвецом. Я же не прошу о многом. Ты разумный парень. Ответь мне на два вопроса – и ты свободен. При условии, что все произошедшее останется между нами. Смотри, я даже уберу нож.

Полковник тщательно вытер лезвие, положил кинжал на землю, а сам уселся на пол по-турецки. Глаза жандарма и подручного Назарова оказались на одном уровне. Правда, обезьяноподобный мужчина видел мир несколько перевернутым. Такое случается, когда человека подвешивают за ноги.

– Что вы принесли в дом на Большой Морской и зачем вы пытались туда попасть на следующее утро?

– Пожалуйста… – шмыгнул мужчина.

– Давай я даже упрощу тебе задачу. Ты и двое твоих сообщников побывали на Волковском кладбище, вскрыли могилу баронессы Ридигер и привезли ее останки в дом на Большой Морской. По приказу ее отца и своего начальника, товарища министра Назарова. Видишь, я уже это знаю. Тебе просто надо сказать: «Да». Ну?

– Да, – простонал подручный.

– Вот видишь, сразу бы так, сколько сил и времени мы бы сберегли, а? Осталось совсем чуть-чуть, самая малость. Какой приказ тебе отдал Назаров? Что вы должны были сделать на следующее утро?

Собеседник не смог ответить. Его душили рыдания. Полковник вздохнул, подошел к лебедке в углу и аккуратно опустил подручного на пол. Грубые, не до конца выструганные доски показались тому периной. Жандарм снова сел рядом с рыдающим мужчиной, поднял с пола кинжал и почти нежно повторил вопрос:

– Что вы должны были сделать утром?

– Убить… – выдавил из себя подручный. – Мы должны были убить тех, кого хозяин собрал ночью в доме. Чтобы они не начали трепать языками.

– А сам хозяин?

– Не знаю, – мужчина сплюнул кровью. – Мне показалось… что он не верил, что переживет ночь. Это была его последняя просьба.

– Хорошо, почти закончили. Скажи только, вы должны были убить всех?

– Нет. Всех, кроме… – Подручный закашлялся. Полковник крутанул нож на ладони и недобро прищурился:

– Кроме кого?

XIV

19 октября 1880 года, ночь, Санкт-Петербург, Большая Морская улица

Заботливые руки не дали ему упасть. Корсаков схватился за незнакомца, ощутив под руками бархат платья.

– Это я. Бежим, – шепнула ему на ухо Амалия.

– Корсаков! – грозно окрикнул его из-за спины Нораев.

– Не слушай его, – умоляюще попросила Амалия и потянула Владимира дальше в темноту. Она двигалась поразительно быстро, словно не боясь споткнуться о предмет мебели или наткнуться на препятствие. Щелкнул замок. Несмотря на полный мрак, Владимир догадался, что они выбрались в салон за зеркалом и сейчас находились у двери в соседнюю комнату. За спиной раздался хруст стекла под сапогами – следом за ними пытался выйти ротмистр. Амалия остановилась, а затем захлопнула дверь за ними, увлекая Владимира в глубь дома. Здесь уже горел свет – похоже, что светильники лопнули только в комнате с зазеркальем.

– Стой, – попытался остановить ее Корсаков. – Зачем мы бежим?

– Разве ты не понимаешь? – не останавливаясь, бросила Амалия. – Это он. Дух, который мы призвали. Он пришел за мной в теле Решетникова.

– Я догадался.

Они влетели на половину для прислуги. Роскошные парадные и хозяйские комнаты уступили место тесным коридорам и комнаткам, вызывающим приступы клаустрофобии. Мимо Корсакова тянулась анфилада дверей, за которыми, должно быть, скрывались крохотные спальни с двухъярусными койками, тусклыми свечами вместо ярких газовых ламп, лишенными красивых росписей парадной стороны печами и небогатым скарбом.

– А как ты думаешь, куда он делся, когда твой жандарм убил его оболочку? – поинтересовалась Амалия, наконец-то остановившись и прислушавшись, не преследуют ли их.

Сердце Корсакова неприятно заныло. Действительно, оставшись без тела Решетникова, дух должен был либо покинуть этот мир и вернуться в свой, либо найти нового хозяина.

– Ты явно слишком смышлен, чтобы сунуться сюда без защиты, – повернулась к нему Амалия. – А вот жандармы…