Тайный архив Корсакова. Оккультный детектив

– Я дал поручику защитный амулет, – сказал Владимир.

– Поручик? Это тот светловолосый мальчик? – В устах Амалии такое обращение к их с Корсаковым ровеснику звучало забавно. – Что ж, допустим. Тогда дух либо должен был вернуться обратно в останки баронессы, либо…

– Найти новую оболочку, – прошептал Корсаков.

– А значит, сейчас ротмистр Как-там-его, возможно, уже не владеет своим телом. Восхитительно, потусторонняя сущность в жандармском начальнике, – фыркнула Штеффель, прислонившись к стене. Она переводила дыхание. – Нам с тобой нужно срочно выбраться из этого дома, пока этот лжеротмистр не нашел меня.

– Но зачем ему это? И почему он не превратился в такую же безумную марионетку, как Решетников?

– Не знаю! Но я единственная, кто уцелел после ритуала, понимаешь? Думаю, существу, которое сейчас поселилось в жандарме, нужно это исправить.

* * *

Постольский и Нораев тоже выбрались в освещенную часть дома. Павел, подавив предательскую дрожь, облокотился на стену – если бы не ротмистр, державший его за руку, будто несмышленого ребенка, он бы вряд ли смог покинуть комнату за зеркалом. Нораев же спокойно переступил через лежащий в темноте труп Решетникова и на ощупь, натыкаясь на кресла и столики, нашел дверь, через которую они вошли в салон не более получаса назад.

На своего начальника Постольский смотрел другими глазами: ротмистр был слишком спокойным, словно явление сошедшего с ума Решетникова с вытекшими глазами – это нечто обыденное и само собой разумеющееся.

– Что это было, Василий Викторович? – наконец нашел в себе силы спросить поручик. – Куда подевался Корсаков? И где госпожа Штеффель?

– Сейчас не время и не место для этих разъяснений, – покачал головой Нораев. – Идемте за мной.

Он быстрым шагом направился в парадную часть особняка, и Постольскому ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Они пересекли гостиную с подвешенным зеркалом и стопками книг и вскоре оказались у главного входа. Ротмистр извлек из кармана униформы связку ключей, нашел нужный и решительно повернул его в замке, заперев дверь. Затем он обернулся к подчиненному:

– Слушайте меня внимательно, поручик! Эта дверь теперь – ваш пост! Никто не должен покинуть дом, пока я не отдам такого приказа, понятно?

– Но… – неуверенно начал Павел.

– Поручик Постольский, смирно! – рявкнул Нораев, впервые за вечер повысив голос. Павел машинально вытянулся перед ним по струнке. – Старший по званию офицер отдал вам приказ! Вы завели привычку спорить с начальством?

– Никак нет!

– Никак нет… – выжидающе повторил Нораев.

– Никак нет, ваше высокоблагородие!

– Отлично. Если появятся Штеффель или Корсаков – вы не беседуете с ними, вы стреляете!

– Ваше высоко… – начал было Павел.

– Отставить! Они будут пытаться запутать вас. Обмануть. Рассказывать всевозможные небылицы. Не слушайте их. Не верьте им. Они сейчас – ваши враги. Поняли?

– Так точно, – поручик попытался придать своему голосу уверенности, которой на самом деле не испытывал. Нораева, похоже, его ответ все-таки удовлетворил. Ротмистр развернулся и двинулся обратно во внутренние помещения. Постольский осмелился крикнуть ему вслед:

– Разрешите вопрос?

Нораев остановился и, не оборачиваясь, бросил:

– Один. Разрешаю.

– А что будете делать вы?

Нораев обернулся вполоборота. Его лицо было практически скрыто в полумраке, но на секунду Павлу показалось, что губы ротмистра растянулись в мрачной усмешке.

– Охотиться.

Нораев растворился в пустых коридорах, оставив Павла в одиночестве у дверей.

* * *

Ротмистр осматривал дом со всем тщанием, но особняк Ридигеров был слишком большим, чтобы в одиночку загнать добычу. Оставалось лишь неутомимо прочесывать пустые комнаты и закоулки, надеясь, что рано или поздно он столкнется с Корсаковым или Штеффель. Револьвер в его руках был вновь заряжен, а курок взведен. Он оставил служебные сапоги со шпорами [24] в гостиной и теперь крался по дому практически бесшумно.

Именно поэтому лишь везение позволило Владимиру вовремя увидеть тень в коридоре, прежде чем Нораев завернул на кухню, где находились они с Амалией. Он схватил подругу за руку, и Штеффель мгновенно поняла, в чем дело. Безошибочно она рванулась в неприметную нишу в углу комнаты, распахнула, на их счастье, не скрипнувшую дверь чулана и увлекла за собой Корсакова. Сквозь щелку они видели, как долговязый морщинистый ротмистр, словно призрак, скользнул в центр комнаты, внимательно озираясь. На долю секунды Владимиру показалось, что вот и настал конец – им не скрыться от этого пронизывающего взгляда, словно бы подмечавшего каждую мелочь. Однако вновь повезло – ротмистр не обратил внимания на чулан и аккуратно двинулся дальше, в соседнее помещение. Корсаков позволил себе выдохнуть.

– Может, нужно его убить? – шепнула Амалия.

– Что? – удивленно переспросил Корсаков. – Нет! Во-первых, как? У него револьвер. У меня тоже есть, конечно. Но не с собой. Остался в саквояже.

– Гениально.

– А что ты предлагаешь? Выстрелить ему в спину? А если ты ошиблась?