Тайный брак

— О да, они всегда защищали друг друга, — с готовностью подхватила она. — Я слышала, их отец не очень-то крепко сидел на троне, потому братья держались вместе смолоду.

— Кажется, Хамфри не совсем такой? — сказала я.

— В любой семье бывают люди, которые думают лишь о себе, — отвечала Анна. — И во всем ищут только свою выгоду.

— Да, Глостер оказался именно таким.

После недолгого молчания она сказала:

— Он доставил Джону много беспокойных часов и дней. Мой брат Филипп очень зол на Глостера. Это, к моему глубокому сожалению, отражается и на его отношении к Джону. Мне бы не хотелось, чтобы их дружба окончательно дала трещину… Ах как тяжело сейчас моему мужу! — снова помолчав, добавила она. — А тут еще эта Дева!

— Она ведь в руках Жана де Люксембурга.

— Да, и думаю, ее отдадут тому, кто больше заплатит.

— Несчастное создание!

— Она взбудоражила всю страну! Причинила столько бед.

— Англичанам, — уточнила я. — Французам она принесла надежду.

Анна посмотрела на меня с некоторым удивлением, и это окончательно убедило меня, что Англия стала для нее новой родиной. Как это, должно быть, отрадно для Бедфорда! И какая у них, видимо, гармония в отношениях. Гармония и любовь… А у меня? Конечно, тоже — но при этом им не нужно скрывать свои чувства от окружающих, жить тайной жизнью… двойной жизнью…

— Как я рада, что вы здесь, — сказала я Анне.

— Я стараюсь не расставаться с Джоном, насколько возможно, — отвечала она.

— Вам известно, — спросила я, — когда наконец состоится коронация моего Генриха?

— Насколько знаю, скоро. Джон хочет, чтобы она обязательно прошла в Реймсе. Он придает этому месту большое значение.

— Тогда отчего же мы не едем туда? Почему остаемся здесь, в Руане?

— Потому что в стране неспокойно. С каждым днем все хуже, и короля нельзя подвергать опасности.

— Но разве все настолько… я не думала.

— После того, как Дева со своим войском взяла Орлеан, обстановка весьма резко изменилась к худшему, — сказала Анна. — Французы оказывают сопротивление почти везде. Такого на моей памяти еще не бывало.

— Боже мой, как сумела простая крестьянская девушка добиться всего этого?

— Джон говорит, все дело в легенде о том, что она послана Богом. Сила не в ней самой, говорит Джон, а в мифе, которым она окружена, который создали сами люди.

— А вы, Анна, тоже так думаете? — спросила я. — Что не Бог и не она сама, а люди вылепили ее?

— Я думаю так же, как Джон, — ответила она.

Я уже поняла, что эта милая женщина смотрит на мир глазами своего мужа, говорит его словами, думает как он.

Шли дни, и я все больше жалела, что не нашла в свое время повода отказаться от поездки. Но кто же мог подумать, что она затянется так надолго? Я-то считала, мы сразу прибудем в Реймс, где пройдет коронация, и быстро возвратимся домой. Однако получилось совсем по-иному. Ох, как я досадовала на себя, что согласилась поехать!

Но могла ли я отказаться? И не навлек бы мой отказ излишние подозрения, слежку и в результате разоблачение моей тайны?.. Я содрогалась от одной мысли, что такое возможно. И не за себя больше всего я боялась, даже не за детей — что они в конце концов сделают моим малышам? — я страшилась за Оуэна. Его бы схватили первым, и пощады ему бы не было… А потому я обязана постоянно думать об опасности, вести себя спокойно, стараться ничем не возбуждать подозрений, желания вторгнуться в мою жизнь.

Насколько серьезна обстановка во Франции, я лишний раз поняла, узнав, что произошло с Джоном и Анной, выехавшими под охраной небольшого отряда солдат на охоту в ближние места. К концу того дня основная часть отряда вернулась в замок, но герцога и его жены с ними не оказалось. Воины потеряли их из виду в лесу. Поиски не дали результата: герцог Бедфорд с женой исчезли. Всех обуял ужас от предположения, что те могли попасть в плен к французам, чьи отряды теперь постоянно шныряли вблизи Руана.

К счастью, наши опасения не оправдались — Джон и Анна вскоре вернулись в замок. Но они действительно оказались отрезанными от основной группы отрядом повстанцев и не попали в плен только благодаря мужеству и смекалке Бедфорда.

Меня все это страшило и угнетало. Я боялась за юного короля, за нас всех, а кроме того, понимала, что при таком положении наше пребывание во Франции может затянуться на неопределенное время.

Оправившись от случившегося, Анна поведала мне некоторые подробности их задержки.

— … Они находились совсем близко, — говорила она. — Я слышала голоса. Хорошо, что деревья и кусты укрыли нас, а кони молчали, будто понимали опасность. Подумать только, что было, если бы они схватили Джона! Конец всему! Разве в состоянии кто-то заменить его здесь?

— Нужно предпринять все меры предосторожности, — сказала я. — Особенно на пути в Реймс.

— О, конечно! Джон это хорошо понимает. Ведь с нами маленький король. Бунтовщики наверняка нацелились захватить его.

Ее слова открыли для меня возможность того, что казалось раньше почти невероятным, и я ощутила огромное беспокойство.

— Что же они могут сделать с ним? — спросила я дрожащим голосом. — Если вправду возьмут в плен?

Анна молчала.