Тайный дневник Адриана Моула

Берт лежит в реанимации, и посетителей к нему не пускают. Я звоню каждые четыре часа, чтобы узнать, как он. Называюсь родственником. Медсестры отвечают, что “он стабилен”.

Штыка мы забрали к себе. Нашего пса отвели к бабушке, потому что он боится восточноевропейских овчарок.

Надеюсь, Берт не умрет. Мало того, что он мне просто нравится, так ведь еще и на похороны надеть нечего.

По-прежнему безумно влюблен в П.

Воскресенье, 14 июня

Троица

Навестил Берта, он весь в трубках. Принес банку свеклы; съест, когда ему полегчает. Медсестра заперла банку в шкафчик Берта. Еще принес несколько открыток с пожеланием выздоровления – от Пандоры и меня, от бабушки, от отца и от Штыка.

Берт спал, поэтому я пробыл у него недолго.

Понедельник, 15 июня

Комитет Красных Носков проголосовал временно уступить Скратону. Теперь мы носим красные носки под черными. От этого ботинки жмут, но нам плевать, потому что принципы превыше всего.

Берту немного лучше. Он иногда просыпается. Навещу его завтра.

Вторник, 16 июня

На Берте осталось только несколько трубок. Он не спал, когда я вошел в палату. Сначала он меня не узнал, потому что я был в халате и маске. Принял меня за врача и завопил:

– Уберите эти чертовы трубки с моих срамных мест, я вам не канализация!

Потом понял, что это я, и спросил, как там Штык. Мы долго обсуждали поведенческие проблемы Штыка, потом вошла медсестра и велела мне уходить. Берт попросил передать его дочерям, что он на смертном одре; дал мне полкроны на телефонные звонки! Двое из дочерей живут в Австралии! Берт сказал, что их телефонные номера записаны на обороте старой армейской расчетной книжки.

По словам отца, полкроны – это приблизительно двенадцать с половиной пенсов. Я ее сохраню. Монета такая тяжелая, приятно в руке подержать, а когда-нибудь наверняка станет коллекционной редкостью.

Среда, 17 июня

Полнолуние

Мы с Пандорой перевернули весь дом Берта в поисках армейской расчетной книжки. Пандора нашла стопку коричневатых открыток, очень неприличных. Они были подписаны “Avec tout mon amour che'ri, Lola” (16).

Мы посмотрели открытки, и я почувствовал себя немного странно, Пандора тоже. Мы обменялись нашим первым по-настоящему страстным поцелуем. Мне хотелось, чтобы это был французский поцелуй, но я не знаю, что это такое, поэтому я поцеловал Пандору по-простому, по-английски.

Расчетной книжки нигде нет.

Четверг, 18 июня

С Берта сняли трубки. Завтра его переведут в обычную палату. Я сказал Берту, что не нашел книжки, но он говорит, что это теперь неважно, ведь он уже не умирает.

Вечером мы навестили его вместе с Пандорой. Они с Бертом классно пообщались, без умолку болтали о Бутоне. Берт дал ей парочку советов, как ухаживать за пони. Потом Пандора пошла за водой для цветов, которые она принесла, и Берт спросил, успел ли я ее завалить. Иногда он бывает отвратительным старикашкой, который не заслуживает, чтобы его навещали в больнице.

Пятница, 19 июня

Берт лежит в большой палате, где полно мужчин со сломанными ногами и повязками во всю грудь. Теперь, когда Берт вставил челюсть, он выглядит много лучше. Кое-кто из мужчин аж присвистнул, когда Пандора вошла в палату. Плохо только, что она выше меня. Берт ссорится с нянечкой из-за того, что у него вся простыня заляпана свекольным соком. Ему прописана жидкая диета.

Суббота, 20 июня

Надеюсь, Берта скоро выпишут. Штык достал папу, а бабушке до смерти надоел наш пес.

Врач Берта велел ему бросить курить, но Берт ответил, что в восемьдесят девять лет уже бесполезно менять привычки. Он попросил меня купить пачку “Вудбайнз”, этой жуткой махры, и коробок спичек. Как мне поступить?

Воскресенье, 21 июня

Первое после Троицы. День отца

Ночью не мог заснуть, все думал о “Вудбайнз”. Заглянул себе в душу и решил не потакать капризам старика. А когда пришел в больницу, обнаружил, что Берт купил эту вонючую гадость прямо в больнице!

Только что измерил мой “этот самый”. Он вырос на один сантиметр. Возможно, он мне скоро понадобится.

Понедельник, 22 июня

Проснулся с больным горлом, не мог глотать, хотел позвать папу, но из горла вырвался только хрип. Попытался привлечь внимание родителя, постучав по полу школьным ботинком, но отец только заорал в ответ:

– Прекрати барабанить!

В конце концов я послал собаку вниз с запиской, засунув ее под ошейник. Ждал целую вечность, а потом услышал лай на улице. Глупый пес не доставил сообщение! Я был близок к отчаянию. Пришлось встать в туалет, но как я туда добрался, не помню, все было как в тумане. Стоя на лестничной площадке, хрипел что есть мочи, но отец врубил Тома Джонса, и я был вынужден спуститься вниз и сообщить ему, что заболел. Папа заглянул мне в рот и воскликнул:

– Господи, Адриан, твои гланды похожи на ракеты “Поларис”! Что ты здесь делаешь? Марш в постель, болван!

Он измерил мне температуру: 40. По всем правилам я уже должен был умереть.