Тайный дневник фамильяра

Булыжные мостовые под лошадиными копытами сменились раскисшей после дождей землей — мы выехали из города. Элия злобно бормотала себе под нос. Видимо, ругала Лэргу.

— Глупо, — сказала я из сумки. — Но тебе виднее, конечно.

— Не твое дело! — отрезала она.

— Ты так думаешь? Ладно, не буду спорить. Только если потом не получится, не вини в этом меня.

— Она ничего не сможет, — с ноткой сомнения, словно убеждая в этом себя, возразила Элия. — Просто она меня ненавидит. Рассчитывала, что Верховной вместо Фиалы станет ее племянница, а выбрали меня. Ну, и из-за Арниса, конечно.

Интересно, а как ты этого добилась? Чтобы тебя выбрали? Шантажом, подкупом? Я бы не удивилась.

Наконец мы добрались до хижины. Элия вытащила меня из сумки, Иттон подхватил вороного под уздцы и повел к коновязи, откуда донеслось знакомое кокетливое ржание Дэты. Уже хорошо, потому что гнедой, похоже, возненавидел меня с первого взгляда, и я опасалась, что скинет по-настоящему. Конечно, это вряд ли повредило бы эфирному телу, но все равно приятного мало.

Пока я еще не переместилась в бесчувственную оболочку, от волнения здорово потряхивало. Все эти дни я страшно скучала по Арнису и хотела его поскорее увидеть, но вместе с тем было не по себе.

Смогу ли я удерживать его — и себя! — на безопасной дистанции? Вообще на хоть какой-то дистанции? Оставалось только надеяться, что здравый смысл и нежелание тела, скооперировавшись, возьмут верх над желаниями сознания.

— А почему это платье тебя не слушается? — ехидно поинтересовалась я, когда Элия застегивала на мне крючки.

— Слушается только то, которое на мне, — буркнула она, резко затягивая шнуровку. — Слишком ты любопытная, Мария. Можно подумать, я у тебя на службе, а не ты у меня.

— Моего согласия никто не спрашивал. Ты вообще нарушила все правила, когда забрала мою душу из хранилища.

Твою мать, кажется, это слабоумие заразно. Какого черта меня-то за язык тянет? Да, я в безопасности, пока ей нужна, но если вдруг наши надежды на Лэргу не оправдаются, Элия припомнит мне все. Причем при любом развитии событий.

Как ни странно, она промолчала. Лишь подтолкнула меня к двери, не слишком нежно. И только когда я уже вышла на крыльцо, сказала в спину:

— Будь добра, постарайся, Мария. Надо поторопиться, пока эта старая стерва действительно чего-нибудь не придумала. Книга теперь у нее, кто знает, какие вопросы она может задать и какие ответы получить. Я что-то не очень хорошо себя чувствую. Прилягу, пока тебя не будет.

Счастье, что она не видела моего лица. Мимика эфирной бабы все же подчинялась моим эмоциям. Злорадство смешалось с радостью: я могла спокойно поговорить с Иттоном.

Традиционное прикосновение к щиколотке — как приветствие, улыбка заговорщика. Я мысленно рассказала ему о том, что произошло ночью, о книге и о встрече с Лэргой.

— Будем ждать новостей, — кивнул Иттон. — Держись, Мария. Ты не слишком легко одета?

После дождей действительно сильно похолодало. И хотя на небе не было ни облачка, ледяной ветер гнул деревья. Моя оболочка не испытывала холода, а вот жабой в сумке я действительно замерзла. Какая-нибудь накидка не помешала бы, пусть даже для вида, но возвращаться и просить у Элии не хотелось.

— Ничего, переживу, — я пришпорила Дэту и направилась к озеру.

Арнис расхаживал по берегу, кутаясь в черный плащ. Увидел меня, бросился навстречу, снял с седла и крепко обнял.

— Наконец-то, Мария. Я боялся, что с ума сойду. Думал, этот дождь будет идти вечно. Но ты совсем замерзла.

Он прижал меня к себе, закутав в полы плаща, и я поняла, что поцелуями дело не ограничится. Хотя мое тело и не могло отозваться, но желание Арниса прекрасно чувствовало. Тонкая ткань платья нисколько не мешала.

И что мне, спрашивается, делать?

Я никогда еще не была в такой ситуации. Подобный тесный контакт с моей стороны означал всегда одно: секс будет. Может, не немедленно, но при первой же возможности. А если этого не хотела, то и лапать себя вот так не позволяла. Динамить я попросту не умела. Но сейчас должна была научиться.

Арнис шептал что-то пылкое и страстное, поцелуи его становились все более жадными и настойчивыми, губы опускались по шее к вырезу платья. Руки все крепче сжимали талию, потом перебрались на бедра. Очень хотелось ответить, но я знала, что не должна. Резиновая кукла ни на что не реагировала, поэтому приходилось притворяться, изображая живой отклик. Ну хотя бы дышать возбужденно, что ли.

Черт, прямо классическая революционная ситуация: верхи не могут, низы не хотят.

— Мария… — прошептал Арнис и потащил вверх юбку, чтобы пробраться рукой под подол.

Так, уже пора это как-то прекращать? Или можно еще потянуть? Где точка невозврата?

Его рука скользнула вверх по ноге, до узкой полоски обнаженной кожи между чулком и эзо.

— Арнис, прости, я… не могу.

— Лунные дни? — деловито уточнил он, не торопясь убрать руку. — Или опасные?