Тайный крестовый поход (ЛП)

— Он записал о них в своих дневниках. Если бы ты заглянул туда хоть одним глазом, то нашел бы в кодексе не только упоминания о компонентах ядов для ассассинов, но и рассуждения об их роли в медицине. Там описаны великие достижения будущего и катастрофы, которые должны будут случиться; чертежи доспехов и новых скрытых клинков, в том числе и такой, из которого можно стрелять пулями. Он размышлял о природе веры и человечности, о непостоянности хаоса, о порядке, навязанном не божеством, а людьми.

Маффео был удивлен.

— Непостоянность хаоса, порядок, навязанный свыше…

— Задаваемые им вопросы укрепляли веру, — ответил я не без тени нарочитости. — Даже его собственную.

— Как так?

— Мастер писал о противоречиях Ордена Ассассинов. Они стремятся поддерживать мир, но их метод — убийство. Они стремятся просветить людей, но требуют безоговорочного подчинения Мастеру. Ассассинов предостерегают об опасности слепой веры, но при этом требуют беспрекословно следовать Кредо. Еще он писал о Тех, Кто Пришли Раньше, представителях первой цивилизации, оставивших на земле артефакты, за которыми охотятся и тамплиеры, и ассассины.

— Яблоко — один из таких артефактов?

— Верно. Обладающий необъятной силой. И его стремятся получить рыцари-тамплиеры. События на Кипре показали Альтаиру, что тамплиеры, вместо того чтобы взять что-то силой, с большей охотой действуют с помощью хитрости. Альтаир решил, что так же должны работать и ассассины… Раньше Орден возводил неприступные крепости и занимался публичными убийствами. Но Альтаир решил, что эти занятия не делают человека ассассином. Ассассином его делает верность Кредо. Как ни парадоксально, этого же придерживался и Аль Муалим. Это мировоззрение бросало вызов установившимся догматам. Одно это призвало его сторонников лучше разобраться в себе и сделать невозможное возможным. Именно эти принципы Альтаир изложил в дневнике и пронес через всё свое путешествие по Святой земле, а, преобразовав Орден, он передал его членам ценности, которые он сам осознал. Но в Константинополе его попытки понять, кто есть ассассины, зашли в тупик. В 1204 году там начался мятеж, когда люди поднялись против византийского императора Алексия, а вскоре после этого туда ворвались крестоносцы и разграбили город. Находясь в центре этого хаоса, Альтаир не мог осуществить свои планы и был вынужден отступить. Это была первая из неудач новой эры… Забавно, но когда он говорил мне это, он странно на меня посмотрел.

— Потому что мы из Константинополя?

— Возможно. Позже я спрошу его об этом. Может быть, наше происхождение и его попытки укрепить Орден никак не связаны…

— Ты сказал, то была первая из неудач?

— Да. Альтаир сделал для возвышения Ордена куда больше, чем любой повелитель до него. И только угроза Чингисхана оторвала Альтаира от его работы.

— В смысле?

— Около сорока лет назад Альтаир записал об этом в кодексе. Что темная волна поднимается на востоке. Армия такого размера и мощи, что перед ней падет весь мир.

— Он говорил о монгольской империи? — спросил Маффео. — О возвышении Чингисхана?

— Точно, — ответил я. — Дариму в то время было чуть за двадцать. Он был великолепным лучником, поэтому Альтаир взял его с собой, как и Марию, и покинул Масиаф.

— Чтобы остановить хана?

— Альтаир подозревал, что стремительное возвышение Чингисхана могло объясняться действием другого артефакта, вроде Яблока. Возможно, это был Меч. Ему нужно было убедиться в этом и остановить неумолимое продвижение армии хана.

— А на кого он оставил Масиаф?

— Альтаир поручил управлять Орденом Малику. Так же он оставил ему в помощь Сефа, у которого была жена и две дочки. Дарим же не обзавелся семьей… Альтаира очень долго не было в Масиафе.

— Сколько?

— Он отсутствовал десять лет, брат, а когда вернулся в Масиаф, всё изменилось. Ничто уже не было таким как раньше. Рассказать тебе об этом?

— Конечно.

ГЛАВА 49

На расстоянии казалось, что с Масиафом всё в порядке. Ни Альтаир, ни Мария, ни Дарим не подозревали, что случилось.

Альтаир и Мария ехали верхом, немного впереди, бок о бок, ощущая радость оттого, что они вместе, и что дом уже близко. Они мягко покачивались в седлах в такт движениям лошадей. Они оба сидели в седлах, гордо выпрямившись, несмотря на долгое и трудное путешествие. Они постарели — обоим было уже за 60 — но годы не сломили их. Тем не менее, ассассины ехали медленно — они выбрали лошадей за силу и выносливость, а вовсе не за скорость. К седлу каждой лошади была привязана веревка, другой конец которой тянулся к ослам, нагруженным вещами.