Тайный покупатель

− Скажешь − тоже. У нас оцифровка.

− Так и у него оцифровка.

− Скажешь тоже. Он копии продаёт высокохудожественные, то есть лучше, чем оригинал.

− И что?

Парень-мужчина засуетился засмущался, стал вроде бы что-то искать и бормотать:

− Ксерокс что надо, лазерный. У меня ризограф − поломанный, вон косится на нас.

Я подумал: странно, мой собеседник живёт с принтерами и по всей видимости прекрасно с ними ладит.

− Хорошо. Львович Львовичем. А я причём?

− Так ты у него каллиграф. Ты книги вручную копируешь по компьютерной разметке?

− Я? Я в своём городе в салоне связи работаю!

Он посмотрел недоверчиво:

− Тяжело, да? Не выдержал, да? Ушёл?

− Клянусь тебе, я и не приходил ни в какую типографию.

− Но в мою-то, вот, пришёл – смущённо захихикал парень. Он казённую фотолабораторию считал своей – оригинально! Он не верил мне – это факт. Для него я – скриптор у Староверова, и точка.

− Значит, информация устарела? – без энтузиазма уточнил он.

− Откуда информация-то?

− Володька твой. Он сказал.

Опа! Значит Владимир. К чему бы это?

− Володька сказал − капусту с Леонид Львовичем рубите.

− Кто рубит? – я в первый момент и не понял.

− Ты и Львович. Европейские всё больше издания. Так что опасно тебе здесь…

− Клянусь тебе, – я копался в памяти, пытаясь вспомнить, как его зовут и не мог: − Я вообще не при делах, веришь?

− Все сейчас не при делах. Я, думаешь, при делах? – Он махнул в сторону экрана. – Так и Марсель был не при делах. Мужик – эрудит, статьи интересные писал, интеллигент, но ментально остался в девяностых, вот и погорел.

От обиды, что Староверова уже подозревают в сокрытии доходов, и меня с ним заодно, я совсем возмутился. О Марселе рассказывал мне и староверов, все в полиграфии знали, как с ним обошлись налоговики и жалели.

− Петицию ты же тоже подписывал? Ах, нет, ты тогда молод был. Да и кому охота налоги платить? Я понимаю, понимаю, − забормотал он. – Извини. Занят я.

Я чуть не выпалил по поводу незастёгнутой его ширинки, но в последний момент сдержался: занят он, ага. А парень всё бормотал:

− Да-аа. Слухами земля полниться. Можайло будет морды кривить, знаешь же какой он. Можайло все твои автографы вынул из-под стекла и себе забрал.

Можайло был руководитель кружка и академик. Когда я ходил на кружок, я по просьбе Можайло с подачи, понятно, Владимира, где-то месяц возился в Ленинке с копиями различных буквиц. Можайло утверждал, что для стенда просвещения, для привлечения внимания и детских экскурсий.

− Зачем они ему?

− Не знаю, забрал домой или кому-то отнёс, на стенд лубочные картинки запендюрил – экскурсии водим по народным, так сказать, ярмарочным книжонкам – для детей, и по газетным листкам – для студентов. Зарабатываем чуть-чуть. Не гребём, как вы, но тоже копеечка, у меня и костюм экскурсовода есть… − он бормотал и бормотал, неразборчиво, заунывно, этот парень-старичок.

− Ну спасибо, тебе за инфу. Пошёл я, не буду отвлекать. – Я потряс ему руку, решил схитрить, подпустить хороших эмоций. − А ты-то почему на меня не обижаешься, как Можайло и ко?

− Да мне по фиг. Я за тебя обрадовался. Ты талантище, Антоний. Владимир за тебя так радовался. Часто посещает кружок. Рассказывал: ты у него на практике был. Пишешь в свободное время-то?

− Криптограммы-то? Конечно! − если я находил неизвестные шрифты в интернете, я их копировал в специальную тетрадь или блокнот. Это меня успокаивало.

− Не-ет, − тянул парень, − я имею виду не научные вещи: научпоп, биографии или нон-фик? Мог бы заняться альтернативной историей, это сейчас набирает обороты. Владимир говорил, ты про какого-то неизвестного святого материалы нарыл.

− В смысле – неизвестное житие? – опешил я.

− Такое случается, а что?

Владимир ходит на кружок? Рассказывает о моей курсовой четырёхлетней давности? Странно… Жизнеописание старца мне подкинул Староверов. Это бы всем известный прототип отца Зоисмы из «Карамазовых». Прототип-то известный, а житие – новое. Реально как альтернативка – всё-то парень-старик догоняет, во всем сечёт и помнит все разговоры.

− Да, пишу, пописываю, – успокоил я осторожно.

− Я в армии писарем, а ты? Как там сейчас? Всё компьютеризировано?

− Отсрочка после магистратуры.

− В аспирантуру разве − нет?

− Да вот: пытаюсь стучаться.

− И не пытайся. Все знают, что ты в скриптории, никто не возьмёт.

Я ещё раз попрощался и пошёл по коридору прочь из этого пропахшего картриджами и пылью подвала. Мне в спину зашумел вентилятором включенный принтер. Из двери бухгалтерии на первом этаже выглянул девушка, поджала губы и захлопнула дверь. Да уж. Что за народ? Если ты со Староверовым, реально теперь везде персона нон-града. И зачем Владимир им врал про мои несуществующие писательские поползновения?..

Глава четвёртая. Оксана