Тайный покупатель

Я направился за стекло к девчонкам-рекрутершам, где когда-то проходил собеседование – ни одного знакомого лица! Как тогда, так и сейчас я находился в расхлябанном состоянии: тогда − из-за безденежья, теперь – из-за чего-то абсолютно неопределённого, но явно нависшего надо мной, и сгущавшегося как топь, Гринпинская трясина, Ведьмин студень, что похуже безденежья. Хуже нищеты − неизвестность, загадка, которая касается тебя лично. Я приехал в Москву выяснить, но ещё больше запутался, так ещё разочаровался в Тоне, стал её подозревать. Тоню наняли, чтобы подпустила мистики, в которую я не верил и не верю. Оксану попросили писать докладные. Главный, Баскервиль, который на самом деле ничего и не главный, а такой же наёмный, как мы все, просто вип-наёмный, приезжал оценить моё моральное состояние. Эйчариха Инна – последнее звено. Если сначала отказали мне на собеседовании, а потом она перезвонила – значит, по утверждению Тони, её попросили перезвонить. Кто хотя бы попросил-то?

Инна появилась в коридоре, она несла девушкам по подбора персонала распечатки − резюме потенциальных жертв нашей «стабильной» компании, но она смотрела на меня – администратор её вызвала кнопкой. Я двинулся навстречу. Решил открыть все карты. Я широко улыбнулся Инне в стиле наивняк. Она тоже надела маску. Ослепительную маску, чем и выдала себя. Она одаривала очаровательными приветствиями только топ-клиентов, акционеров и Баскервиля. Я хорошо запомнил её на корпоративе. Я, уволенный за непрофессионализм, безработный, никак не должен был удостоиться такой улыбки. Неужели она хочет меня очаровать так же, как я её?

− Привет! – сказала она с каким-то интимным оттенком, настоящая кошечка.

Она изменилась. С женщинами вообще сложно. Они могут меняться кардинально в сущие дни. Я смотрел на Инну и не мог понять, в чём она изменилась. Причёска – та же. Блуза и юбка (жакет, видно, в кабинете). И я понял! Походка. Инна как будто плыла, а не чеканила шаг. Инна стала ниже ростом, чуть выше Тони. Она была не на каблуках! Она была обута в кроссовки.

− Порезалась на педикюре сильно. Пятка. Опухла вся голень! Загноилось – резали, − виновато улыбнулась она.

− А резали-то голень или пятку?

− Не смейся. Наступать не могла. Ужас просто. Пошла называется к новому мастеру. – И кроссовки-то заказала на высокой подошве, какие нашла приемлемые.

− Нет-нет, прекрасно. Тебе идёт. – А про себя подумал: значит, она ростом с Тоню один в один. Если без беленьких своих брендовых говнодавов-то.

− Я трудовую забрать. Ждал-ждал…

− Ах, да. Валерий Яковлевич как раз вчера просил Наталью Николаевну всё оформить и выслать, − Инна снова как-то мялась, что-то недоговаривала.

Ничего себе: почему вчера-то? А отпуск? Оформлен ли отпуск?

− Инн! Если не хочешь здесь, − сказал я тихо, − отойдём обратно в коридор или я подожду обеда.

− Нет-нет, говори потише, и всё. Чтоб крысы не подумали что не то.

− Значит, книжка в пути?

− Постой, − она старалась помочь. – Я узнаю.

Инна удалилась в отдел кадров – дальнюю дверь в торце коридора. Я туда сдавал заявление, показывал документ об образовании.

Инна вернулась:

− Послушай! – сказала она обычным голосом, а не тихо. – Валерий Яковлевич видно торопился. Наталья Николаевна извиняется, он ей не вернул твоё дело. Она отнесла на подпись по его просьбе – он не вернул.

− Неужели в книжке расписывается директор, а не специальный сотрудник Наталья Николаевна?

− Она расписывается. Но Валерий Яковлевич попросил принести сначала черновик – Наталья Николаевна так и сделала. Это всегда так, когда за нарушения, а не по собственному желанию. – Инна замялась. − Валерий Яковлевич самолично уточняет формулировки. И пишет характеристики он сам. Наталья Николаевна решила, что он характеристику на тебя будет писать.– Инна изобразила виновато-сочувствующий взгляд.

− Понятно. − Я даже не удивился: да уж, книжку я вряд ли получу. Может они её и не оформляли? Очень нехорошо. Для загранпаспорта трудовая обыкновенно требуется. У мамы требовали. Слушай, Инн. Ну вы со временем хотя бы копию мне, − я посмотрел почти интимно. На самом деле я понял, что весь я – один сплошной фейк, какая-то игрушка, за которую Староверов попросил.

− Да не парься Антоний. Ты не думай: он иногда просто забывает на столе последние документы. У него столько дел. Мы с Натальей Николаевной уверены: книжка твоя у него в кабинете. Хочешь, мы с Натальей Николаевной вместе зайдём?

− А разве можно? К начальству? − я указал на внушительную дверь.

Нервной активной походкой торопилась по коридору ко мне Наталья Николаевна. Это была высохшая женщина, худая, с короткой стрижкой и яркими губами – такой тип предпенсионерок, который один лауреат-писатель метко обозвал «Костя-моряк».

− Добрый день! – улыбнулась фарфоровыми зубами начальница всех дел всех сотрудников сети. – Я больше с ним не могу! – обратилась она к Инне без обиняков. – Как вечер четверга, так торопится, − сказала начальница кадров мне и спросила: − Подождёшь до послезавтра или лучше вторника, в понедельник он часто не в духе?