Тайный покупатель

− Знаешь, − рассказывал он. – Вот Крит, − Савва часто вспоминал Крит. – Вот там была неизвестная цивилизация, 15-16 век до нашей эры. Археологи не нашли ничего хотя бы отдалённо напоминающее оружие. Ни-че-го!

− Скажем так, Савва, от той цивилизации почти ничего и не дошло до нас.

− Фигурки глиняные дошли, а оружие нет? Предметы быта дошли, а оружие нет? Никакого, понимаешь, не было оружия. Жаль пропала цивилизация. Завоевали её, что ли?

− Нет. Вулкан Санторин уничтожил.

− Вот! Экскурсовод так сказал. И я бы так жил, Антон. Спокойно, тихо.

− Они держали в подчинении соседние народы, ты же смотрел Кносский дворец. – Я читал, что это одно из главных мест паломничества туристов.

− Но оружие-то не нашли! Не нашли оружия, Антоний!

− Там гипотезы, там культы, мистерии, инициации, захоронения. − Я любил древние цивилизации, у них были пересечения с древними славянами. Славяне считали упавшую звезду – смертью кого-то, как и критяне, и другие древние культы. – И Критского лабиринта скорее всего и не было.

− Вот и я хочу жить в лабиринте, сам по себе, где-нибудь в лабиринтах природы, в лесу, чтобы меня как бы и не было, комп есть – чего ещё надо, комп – моя Ариадна, − Савва мог мыслить метафорами, что мне тоже импонировало.

− Но Интернета не будет!

− Да ладно. Мобильный ловит почти везде. Да и разве в нём дело? Хочется пространства, свободы! Но пока приходится пахать. Я и не жалуюсь. Батя купил убыточный ресторан, батя поднимал, надо развиваться. А брат, как подрастёт, он на моё место, я больше отдыхать стану, устаю я – цифры, цифры, отчёты, с ума можно сойти.

− Но Николь Николаевна она же… − я хотел сказать, что всегда можно попросить её помочь, она подскажет.

Но Савва с раздражением перебил с раздражением:

− Это моя мачеха. Отец женился вынужденно. У неё выходы были какие-то. Я не понял, куда и на кого, но были. А мама… − Савва нервно покусывал губы… − Счастье, что у тебя такая мама, Антон. Ты не представляешь, какое это счастье.

Думаете, я его пожалел? Ничуть! Я подумал, что это очень странный разговор. И мне показалось, что он хотел узнать о моей маме. Я уже ненавидел себя за вселенскую подозрительность, но до сих пор во всём мне случайность казалось не случайностью, не простой разговор.

На закупки вин на Владимирские склады мы ездили исключительно на порше. Савва объяснял, что тогда дают самое лучшее. Мы брали в салон весь ассортимент по ящику, на остальное оформляли доставку. Тут разговаривал только Савва, он угрожал расправой в случае некондиции содержимого, он кричал, орал – поставщики клялись, что всё родное и лучшее, что никаких подпольных производств – их база лучшая и с прямыми поставками с винзаводов, тыкали паками сертификации и документами. Я удивлялся, я не мог понять – играет Савва или на самом деле такой злой – вина-то все были с акцизом, известные марки. Но Савва уверял, что до сих пор попадаются подделки. Правда потом оказывалось, что лично ему не попадались, и вообще самые лучшие вина домашние, и лично они с отцом берут для себя не марочное, а фермерские, без акцизов.

− Если бы не угроза суда и клиентам бы наливали своё, фермерское. Но запрещено, увы: монополия государства, читай − мафия…

Вино и мясо – самые проблемные и самые важные наши поездки, как и время забоя закончились с первым снегом. Я даже расстроился – так мне хорошо дышалось в поездках, я забывал, как Савва, обо всём и решил обязательно купить себе автомобиль. Не кроссовер конечно, что-нибудь простенькое, но… пока не решил – размышлял.

Мы стали с Саввой настоящими друзьями, мы понимали друг друга с полуслова, в дорогах Савва слушал мои рассказы о летописях и памятниках, да много о чём. Савва хваткий, быстрый – в школе таким он не был. После работы, когда и он и я работали до шести, мы часто сидели в ресторане (если был будний день) и общались. Приходил Дан. Он тоже любил посидеть с нами, покурить, помолчать и послушать. А ночью мы вместе носились по шоссе. Я в машине Саввы, Дан за нами, а иногда и втроём в порше Саввы. Изредка в поездках за товаром я водил Саввин крузак, но Савва заставлял водить и порш – буквально заставлял. Савва любил рассуждать, какая мне нужна машина. А я уставал сидеть за рулём и всё чаще думал, что мне и скейтборда достаточно. Всю зарплату я сразу менял на евро и переводил на мамин валютный счёт. Мама серьёзно занималась будущим переездом, всё планировала, вела какие-то дневники, что-то подсчитывала. Мне всё больше хотелось уехать вслед за мамой, со временем, не сразу, как только получится. Мне всё меньше и меньше нравилось жить в Мирошеве, я чувствовал: меня затягивает однообразная жизнь, какая-то слегка отупляющая, я стал чувствовать себя фермером в атмосфере отупляющих вечных праздников.