Тайный покупатель

− Сегодня последний день. В здание зайдёшь одна. Там очередь. Постоишь. Когда зайдёшь в кабинет, нажмёшь в кармане эту кнопку. – Разговорчивый, улыбаясь своими жёлтыми прокопчёнными зубами, протянул мне малюсенький микрофончик с кнопкой.

− Там дырочка. Булавка есть, чтобы к карману прикрепить?

− Сколько угодно. − Я открыла жестянку из-под датского печенья, нашла подходящую английскую булавку и прикрепила диктофон.

− А если я не нажму кнопку, что тогда?

− Ничего смертельного. Просто больше писанины, а так аудиофайл – и тебе не надо ничего писать, присутствовать при очных ставках.

− Давайте потренируемся, можно?

Он кивнул. Я отстегнула микрофон, включала и выключала, а потом слушала запись у разговорчивого на телефоне.

− Чудеса двадцать первого века, Антонина, − он помедлил: − да и двадцатого тоже.

Мы ехали с ним на метро. Лето, станции и вагоны свободны, нет толчеи. Какой-то бомж спал на лавке в углу вагона – разговорчивый тут же позвонил. На следующей станции в вагон вошли полицейские и забрали бомжа.

− В очереди, когда будешь стоять, смотри не нажми кнопку. –Предупредил разговорчивый на улице. − Там сейчас намечаются вой и стенания.

− А всё-таки, − я крепилась, но не могла скрыть своё расстройство от оценки.—Почему мне так мало баллов поставили? И что мне спрашивать?

− Антонина! Кто у нас в черчении сечёт? Я или ты? Я если честно, винт от шпильки с трудом отличу.

У решётки, за которой начиналась территория крутого универа, он спросил меня:

− Тебе на проезд деньги приходили в этом месяце?

− Нет, − честно ответила я.

− Придут сегодня. Если включишь микрофон. Не включишь – не придут. Уяснила, Антонина? Год работы! Умоляю: не подведи меня, лично меня!

− Не волнуйтесь. Мы же с вами попробовали – всё работает.

− Отлично. С тобой никаких проблем, Тоня. Тебе в органы надо, а не на дизайн. Ты прекрасна, Тоня. Молодчина. Если всё будет нормально, всегда дадим тебе рекомендацию, если надумаешь.

− Спасибо.

− Прощай, Тоня!

− До свидания.

В старом обшарпанном коридоре самой крутой академии я смотрела в окно. На улице под стать моему настроению дождило, но тепло – июль же. После трёх часов ожидания в компании зарёванных девочек и мальчиков, а также трясущихся мамок и папок (на удивление папки были более раздражительными. Я вообще замечаю, что самое страшное не скандальная мать, а обозлённый отец, мужики вообще не сдерживаются, я их не люблю и боюсь), я вошла в кабинет. Кнопку микрофона я нажала ещё у двери, на всякий случай.

− Фамилия! – ослепительно улыбнулась мне девушка-секретарь; ещё недавно она рассаживала всех, и меня в том числе, на экзамене за чертёжные доски.

− Антонина Чапыгина.

− Я же вам сказала – фамилия, − надменно так.

Я промолчала. Столько тупых людей повсюду, и все тупые строят из себя. А промолчала я, потому что разговорчивый приказал провоцировать конфликт, так бы я как миленькая ответила. Девушка оценила меня прищуром и выжидала тоже молча. Мне такой красавицей, как эта девушка, никогда не стать, подумала я, никогда мне не работать в приёмной комиссии, никогда не организовывать абитуриентов. Моё дело – уборка квартир, сбор урожая и монотонное выковыривание ядра лесного ореха из его панциря или косточки из горького тёрна…

− Вы слышите меня, Антонина Александровна?! – я задумалась, отвлеклась и не слышала, что мне говорили.

− Я? Д-да.

− Так подойдите к доске. Вот ваша работа. Узнаёте?

− Узнаю, − сказала я. От волнения я даже не заметила, когда к магнитной доске прикрепили мой чертёж.

− Вот тут, тут и здесь − ошибки. Штрихпунктирная линия не по ГОСТ, стрелочка как стрела Робин Гуда, аналогично отминусовали, − тараторила худая вертлявая женщина, я не видела её на экзаменах.

− Извините, что перебиваю… − просил перебивать и извиняться, сбивать.

− Ах, не перебивайте. Вас много − я одна. Вот здесь грубая ошибка в чертеже, здесь неправильно вынесли размер.

Я не слушала её. Я просто ждала. Она молола чушь насчёт штрихпунктирной. Я знаю все ГОСТ, мне дедушка объяснял, и стрелочки у меня идеальные, и расстояния все по ГОСТ, она врала это ясно, тоже мне – «стрела Робин Гуда», совсем обнаглела, падла. Наконец она замолчала.

− Всё. Вопросы есть? – спросила девушка-секретарь, насмешливо улыбаясь, то есть она строила из себя сочувствующую, но я чувствовала – эта сука торжествует, ей приятно, что мне обидно.

− У меня штрихпунктирные правильные и по ГОСТ, − повторила я. – Давайте с измерителем всё проверим и справочник откроем.

− У нас времени нет каждому дилетанту рассусоливать. Вы посмотрите на ваши надписи, − худая и морщинистая почти кричала на меня. Я понимала, почему. Она хотела заговорить мне зубы, но обломалась.

− А что не так с надписями? – я готова была её убить.

− А-аа.. Э-ээ, − она явно попала впросак – шрифт мой конёк, с четырёх лет дедушка учил меня писать стандартными чертёжными шрифтами. – Ээээ… Вот нижний элемент буквы «к» не верен. И наклон.

− Проверяйте наклон , − сказала я. – Я ровно под 75 чертила, я проверяла. − На самом деле я пишу от руки ровно под 75, дедушка натаскал.

− Девушка, − это шла на преподше секретарь.