Тайный покупатель

Я перестал слушать старческий маразматический бред. Дело в том, что люди живут очень примитивно и болтают в основном о деньгах, ну и разных бытовых вещах, включая воспоминания. Люди от этого тупеют – за время работы в салоне я насмотрелся достаточно скажем так не идиотов, чтобы никого не обижать, но очень просто устроенных людей. Я гордился, если получалось им что-то объяснить. Обычно же люди не обучаемы с какого-то возраста, даже не возраст − образ жизни. Я видел пенсионеров, которые всё схватывали на лету и я наблюдал двадцати пяти-тридцатилетних, которые не могли сами скачать приложения и платили за это – я-то обязан как продавец предложить услуги, но они обязаны отказаться от такого маразма – это же натуральный развод. Но технологии торговли и продвижения рассчитаны как раз на то, чтобы ловить лохов, доверчивых необразованных и агрессивных тварей, убалтывать их, ублажать и разводить на бабосы. Я не то, чтобы не слушаю, но пропускаю мимо ушей рассказы о старом телефоне, о глупом сыне-внуке, о ленивой дочери, о глупой (ом) жене-муже, я киваю, изображаю интерес, но это всё профессиональное, напускное. Увы, люди зачастую настырны и навязчивы, от них надо дистанцироваться. Впрочем, без общения я давно бы загнулся, старые пердуны – это побочка, издержки работы, я люблю общаться с ровесниками, плюс-минус. Мне легко с ними, я им рад, а они рады мне. Самое важное в жизни: радоваться друг другу, болтать после работы в кафешке, болтать о ерунде и вместе с толпой после последнего сеанса выйти на проспект. У ровесников часто мало забот, не успел испортиться характер, они с тобой на одной волне и они не такие злые. В торговом центре кипела жизнь, все − продавцы и бармены, маникюрши и контролёры билетов, парикмахеры и операторы химчистки были знакомы и были мне рады, некоторые помнили меня по школе, что тоже как-то сближало. Учителя приходили консультироваться ко мне по любому поводу, то есть, если проблемы с телефоном, подключением и прочее. Иногда я с ужасом думаю, что пройдёт лет пятнадцать и всё моё окружение, если верить классику, превратится в обычных тупых обывателей, но я знаю цену общению, я ценю его больше всего, я ни разу не пожалел о том, что наотрез отказался от предложения Староверова. Они, сын и отец, подлые люди, хоть и родня. На данный момент из-за нелепости, подставы, я выбит из колеи, но им никогда не удастся меня сломить, я никогда не променяю общение, на сидение весь день за пюпитром, я никогда не разочаруюсь в людях… Тут я стал думать совсем уж нецензурно, так что брезгливо поморщился, как всегда морщусь, если сам слышу брань.

− Вот, вот. И вам не нравится. И мне не понравилось тоже. Мало ли что, раз ролики так подвели.

− Ролики – это совсем другое, это голеностоп, а на скейте – колени, бедро, икры.

− Лыжные, я же говорю, лыжные ролики.

− Да, да я понял, – включился я.

− Последую вашему совету, да ну их, – по всей видимости, человек рассказал мне какую-то долгую личную историю о разногласиях, поделился сомнением, но я, увы, всё прослушал, просто по привычке, потому что решил, что начальник охраны не может быть интересным собеседником. Интересный собеседник – думал я дальше, единственное, о чём я жалел, об его отсутствии. В универе приятное общение, но в мире, в обычном мире обычных людей − скучно. Иногда я выбирался с мамой на концерты и в театры – там люди поприличней, но чаще я ходил с Геником в кино в нашем торговом центре… и реально отдыхал в зале с попкорном в стакане, и мне казалось, что спецэффекты лучше, чем грузак.

− Сразу легче стало на душе. Как думаете, может я плохой отец?

− Ну что вы − отличный родитель. Так сечёте в скейтбордах и прочих ролебордах.

− Вы так правда считаете?

− Да.

− Почему объясните, − он буквально приказал.

Чёрт, думаю, всё прослушал но надо что-то ответить.

− Плохой отец не интересуется жизнью сына (чёрт: а сын ли у него?, кажется он про сына рассказал), не сомневается, тупо и прямолинейно настаивает на своём. Вы же анализируете, мучаетесь. В отношениях главное – не равнодушие, пусть даже и ошибка в вашем случае, на правах старшего подсказать, поспорить, но не равнодушие.

− А мне все говорят, что я тиран.

− Но вы сомневаетесь.

− А тираны – нет?

− Думаю − нет, – я поднял руку, как бы заканчивая разговор. – Это как говорится моё личное мнение.

− Теперь у всех своё отдельно взятое личное мнение. У каждого червя и жука… самомнение.

Напряжный тип, и занудный, надо валить…

− Не буду вас мучить своим занудством.

Как мысли прочитал – я мысленно усмехнулся.

− Знаете молодой человек, вы очень приятный собеседник.

− Есть такое, – улыбнулся я.

− Очень приятный. Но вы ещё и рисковый. Такой спуск. Тут велосипедисты со своих великов соскакивают, ну эти, которые на мелких велосипедах нет, эти извращенцы, знаете у них такие.

− Это вело для трюков. Они едут в городок с виражами и сферой.

− В этот стрип-городок. И сынуля мой там. Страшно?

− Не знаю, я в парке катаюсь, − я поднялся из-за стола, собираясь уйти.

− Я имел в виду – с горки страшно? В ушах свистит?

− Свистит.