Тайный ребенок для безжалостного дона (ЛП)

— Роман, у нас есть общий ребенок. Я беременна… или, по крайней мере, я… я была, — заикаюсь я, мое сердце колотится в груди.

Я планировала сказать ему спокойно, но, думаю, придется сделать так.

Роман напрягается. Его глаза на секунду изучают мое лицо, прежде чем он смеется.

— Очень смешно, волчонок, — говорит он, проводя рукой по волосам.

— Нет, Роман, я серьезно. У меня родился ребенок.

Его темно-карие глаза останавливаются на мне.

— Забавно, — невозмутимо говорит он.

Я внутренне стону, поднимаясь на ноги. Я начинаю ходить перед ним. Он наблюдает спокойно, на его лице отчетливо прослеживается тревога.

— У нас был секс в прошлом году.

— Я помню, — говорит он, снова скрещивая руки на груди. — Твоя точка зрения?

— Я хочу сказать, что это привело к рождению ребенка. Я была беременна. А потом я родила.

Роман моргает. Медленно. Было бы смешно, если бы мне не было так страшно.

— Именно поэтому я переехала на год в Лондон, — мягко объясняю я. — Я была беременна, и мне пришлось скрывать это от тебя, от всех. И мне очень жаль, что я это сделала. Я пыталась поступить правильно. Я подумала, что будет полезно, если я останусь в стороне на год. Так я и сделала. Я уехала и родила ребенка. Это девочка. Ее зовут…

— Заткнись, — ледяным тоном говорит Роман.

Мой рот закрывается. Выражение его лица гораздо мрачнее, чем я когда-либо видела. Я смотрю, как он медленно поднимается на ноги.

— Елена, ты сейчас кажешься чертовски расстроенной. Какого черта ты несешь?

— У тебя, у тебя есть ребенок. Маленькая девочка, — говорю я с колотящимся сердцем.

Он издает резкий смешок.

— Это вздор. Ты ни за что не забеременела, и вместо того, чтобы сказать мне, ты решила перебраться через океан!

— Я могу объяснить…

— Нет! Я устал это слушать, — говорит он, явно рассерженный.

— Роман, я…

— Просто перестань, ладно?! Черт возьми, остановись.

Он прерывисто вздыхает и, последний раз взглянув на меня, уходит, покидая квартиру. Как только он ушел, я падаю на диван. Моя голова обхватывается руками, а глаза наполняются слезами.

— Ну, все прошло очень плохо, — говорю я себе.

От нечего делать я пишу Киаре и прошу ее прийти домой с моим ребенком. Она приходит в квартиру с обеспокоенным выражением лица, особенно когда осознает тот факт, что его здесь нет.

— Где Роман?

— Он ушел, — категорически отвечаю я, забирая Кэсси из ее рук.

Она уже проснулась с очаровательно счастливым выражением лица. Я несу ее на диван и сажусь, издавая тихие воркующие звуки. Ее щеки покраснели, а короткие темные волосы слегка растрепаны. Она самое прекрасное существо, которое я когда-либо видела.

— Что случилось? — спрашивает Киара, все еще стоя у двери. — Ты ему не сказала?

Я издал резкий смешок. — Я сказала ему.

— А что потом?

— И ничего, Ки. Он мне не поверил. Я пыталась с ним поговорить, но он просто ушел.

— Это… — Киара замолкает.

Я просто вздыхаю, прежде чем обратить внимание на комочек радости в своих руках. Ее карие глаза практически блестят, когда она смотрит на меня.

— Я так тебя люблю, — дышу я, прижимая ее ближе к груди.

Больше, чем что-либо еще в мире.

Глава 18

Роман.

Мой кулак врезается ему в лицо, и парень отлетает назад. Он выпрямляется, прежде чем упасть на пол, стиснув челюсти.

— Полегче, дон, — говорит Тони слева от меня.

— Если ты видишь, что на тебя летит кулак, ты должен, черт возьми, увернуться! Разве я не ясно выразился? — кричу я.

Вокруг меня около двадцати человек, образующих широкий круг, в центре которого я стою. Мы находимся в одном из моих зданий, своего рода тренировочном центре для свежей крови. Большинству мужчин и нескольким женщинам от восемнадцати до двадцати одного года — детям, которым некуда обратиться, кроме преступного мира. Мой отец всегда любил их вербовать, обучать, помогать им зарабатывать себе на жизнь. Все, что он просил взамен, — это преданность семье и стремление сражаться за нас, если и когда это будет необходимо. Я продолжил традицию.

Вскоре после этого все они разбиваются на группы и тренируются в рукопашном бою. Я отхожу и направляюсь к холодильнику, чтобы взять бутылку воды. Тони следует за мной. Он прислоняется к стене.

— Ты в порядке, Роман? Ты ведешь себя странно со вчерашнего вечера.

— Я в порядке, — выдавливаю я.

— Действительно? — он тянет. — С того места, где я стою, похоже, что ты в плохом настроении. У кого твои трусики перевернуты?

Твоя чертова сестра! Я хочу кричать. Но я сжимаю челюсти и отвожу взгляд. После ухода от Елены и этого безумно странного разговора я пошел к себе домой и тут же заперся в своей комнате. Остаток ночи я провел, чередуя отрицание и неизбежную ярость. Сегодня утром я проснулся с еще большей склонностью к отрицанию.

Потому что, черт возьми, не может быть, чтобы она родила ребенка и не сказала мне об этом. Это нелепо.