Тайный ребенок для безжалостного дона

— Роман, твоя кличка для меня буквально беда. Ты называешь меня так, потому что я именно этим и занимаюсь. Я все порчу.

Она горько смеется.

— Знаешь, я думала, что изменилась. Последний год я провела, пытаясь стать лучше. Потому что я собиралась стать мамой и пообещала себе, что буду лучше во всех отношениях, чем та, что у меня была. Я знаю свои недостатки. Я знаю, кем я была до Кэсси, и я хотела быть лучше, но что, если я просто обречена быть этой эгоистичной, банальной сукой, которая отталкивает людей, которых она любит?

— Эй, посмотри на меня, — говорю я, заставляя ее поднять голову и посмотреть прямо мне в глаза. — Я не называю тебя бедой, потому что думаю, что ты все портишь. Это просто глупое прозвище, и, если ты не заметила, я еще называю тебя волчонок.

Она улыбается:

— Я заметила. И ты называешь меня так, потому что видел мою фотографию в костюме волка на Хэллоуин.

— Нет, — опровергаю я. Она недоверчиво смотрит на меня. — Ладно, может быть, частично да. Но… тебе нравится греческая мифология, верно?

Она кивает.

— Ну, в греческих мифах волки — символ свирепости и силы. Я называю тебя маленьким волком, потому что, если ты этого не осознавала, ты всегда была силой, с которой нужно считаться. И ты всегда будешь. Ты сильная, сильнее, чем кто-либо на самом деле думает о тебе. Ты никогда не отступаешь перед любым вызовом — и поверь мне, я знаю, учитывая, что я тот человек, который бросает тебе вызов больше всего. Честно говоря, ты меня иногда удивляешь. Если ты спросишь меня, я не думаю, что тебе когда-либо нужно было меняться. Ты всегда была совершено такой, какой ты есть.

Когда я заканчиваю, Елена смотрит на меня с трепетом на лице.

— Блин, Роман. Я тебе действительно нравлюсь, — мягко говорит она.

— Может быть, слишком много, — бормочу я. — Иди сюда.

Она делает это без колебаний, садится и приближается ко мне на кровати. Я хватаю ее запястье, мой палец скользит к ее ладони. Она дрожит, когда я касаюсь ее, и я улыбаюсь.

Когда-то я думал, что всегда буду обречен на жизнь, посвященную размышлениям о том, каково это — быть по-настоящему живым. Я не думал, что найду какое-то счастье. Но я понял, что Кэсси и Елена могут стать моим счастьем. Они могли бы быть для меня всем, если бы я только позволил себе чувствовать.

Я глажу ее по щеке большим пальцем. Она смотрит на меня, зеленые глаза сияют на ее коже. Она чертовски красива. Иногда действительно больно смотреть на нее.

— Елена, — ее имя срывается с моих губ, как молитва, мольба. Прямо перед тем, как я обниму ее шею и прикасаюсь к ней губами.

Пока мы целуемся, я позволяю себе свободно думать о мысли, которая крутилась в моей голове с пятнадцати лет. Даже когда я этого не осознавал. Даже когда я отрицал это.

Моя.

Глава 25

Елена.

Губы Романа прижимаются к моим, когда он притягивает меня ближе. Поцелуй горячий, страстный и вызывает у меня дикое желание. Мое сердце хаотично бьется в груди, когда его руки сжимаются вокруг меня. Роман полностью притягивает меня к себе на колени, так что я сажусь на него верхом. Он целует меня так глубоко, что я теряюсь в нем.

Я никогда в жизни не чувствовала ничего подобного ни с кем. В прошлом году это сводило меня с ума. После нашего момента в машине. Я все время задавалась вопросом: почему он? Как он мог обладать способностью вызывать столь сильные чувства? Я слегка прикусываю его нижнюю губу и чувствую, как он улыбается мне. Он отстраняется, его рука все еще лежит на моей щеке.

— Наверное, нам стоит поговорить об этом, — бормочет он.

— Наверное, — соглашаюсь я, несмотря на колотящееся сердце.

— Это может быть плохой идеей.

— Разве ты не слышал, Ром? — спрашиваю я, обнимая его за шею и притягивая нас еще ближе. — Я преуспеваю в плохих идеях.

Он издает тихое проклятие, пока я играю с прядями его черных волос. От напряженности в его глазах у меня перехватывает дыхание.

— Помнишь, как хорошо я тебя трахнул в прошлый раз? — тихо спрашивает он.

Выражение его лица сейчас такое открытое. Более открытое, чем я когда-либо видела.

— Возможно, — поддразниваю я. — Я смутно помню, каково это, когда ты скользишь внутри меня.

Теплый и невозможно твердый. Мои ноги напрягаются от воспоминаний. Не помогает и то, что я чувствую неопровержимые доказательства того, что, я уверена, сейчас находится в центре наших умов подо мной.

Его взгляд согревает каждый дюйм моего тела.

— Я помню те хриплые звуки, которые ты издавала прямо перед тем, как я заставил тебя кончить. Я столько раз представлял себе эти прелестные стоны.

Я наклоняюсь вперед, мои губы касаются раковины его уха.

— Хочешь услышать их снова?

Роман дрожит, я чувствую, как он становится еще тверже.

— Черт возьми, да, — выдыхает он.

— Ты справишься, — обещаю я. — Но сначала я хочу кое-что сделать. Для тебя. Ну давай же.

Я слезаю с его колен и с кровати, поднимая и его на ноги. Я еще раз смотрю ему в глаза, прежде чем медленно опуститься на колени. Глаза Романа расширяются.

— Елена, — хрипло говорит он.

— Шшш, — шепчу я, тянусь к пряжке его джинсов.