Так было. Нестандартные сюжеты

Захожу в знакомый кабинет. Михайлова, как царица, великолепна и приветлива. Кругом цветы, подарки. Подходит ко мне, пожимает руку, она всегда так здоровалась, никаких объятий, видно, что-то когда-то очень сильно было не так. Вручаю букет, ставлю на стол подарок. «Добрый день, Нина Васильевна, от имени нашей комсомольской организации поздравляю вас с…» «Да ладно, спасибо, поднадоели уже эти речи. Хочешь шампанского?» «С вами сочту за честь!» Сама наливает, невиданное дело. Выпиваем. «А что ты мне подарил?» Женское любопытство. Как без него. Берет коробочку, открывает… А там – два аиста, сделанных из кости, держат в клювах ребенка. Нина Васильевна удивлённо вертит в руках странный подарок, потом ставит его на полку. Поворачивается. В глазах её почти слёзы. «Сергей Владимирович, зачем вы это?»

Я сам в растерянности бездумно говорю: «На счастье, Нина Васильевна». А сам боком, боком к двери выбираюсь из кабинета. Толпа аудиентов волнуется. «Заходите скорее, – говорю я, – Нина Васильевна ждёт!»

Вот такой необычный случай случился. Я об этом никому не рассказывал, даже Желудковой, невольной виновнице, потому что неудобно и стыдно, ведь так неловко получилось.

Работа в комсомоле была интересной и честной. Я по-прежнему вспоминаю ее по-доброму. Даже сейчас, много лет спустя, мы встречаемся со своими комсомольскими друзьями. Но не всё было «идиллическим», когда сталкивались комсомольские и партийные интересы. В те времена существовало несколько неписаных табу. Например, членам ВЛКСМ, как и членам КПСС, нельзя было венчаться в церкви и крестить детей, и вообще посещать храмы. Казалось бы, почему, да и кто бы об этом знал? Знали наши доблестные органы безопасности и регулярно с рвением, достойным другого применения, докладывали – «стучали» в горком. И ещё нельзя было принимать в партию евреев, а горком комсомола давал одну из рекомендаций. С этими табу я был внутренне не согласен, но свое несогласие не афишировал.

У меня в секторе учета работала девушка, армянка, трудолюбивая, вежливая, аккуратная, с незаконченным высшим бухгалтерским образованием, ее звали Карина. Имя редкое, поэтому и запомнил. Она вышла замуж, родила ребенка и ушла в декрет. Однажды меня вызывает первый секретарь горкома партии Михайлова. Дело обычное. И говорит: «Что же у тебя, Сергей Владимирович, сотрудники аппарата крестят детей? Ты хоть знаешь об этом?» Откуда я мог об этом знать, кагэбэшники мне не докладывали. «Разберись, надо её, эту девку (да еще имя какое-то – Карина!), уволить и исключить из комсомола!» Я попытался заступиться. Но услышал: «Ты что, не понимаешь?! Иди».

Пришел к себе в кабинет и задумался. Армения – дружеская республика с христианской культурой. У них древний обычай крещения. Об этом я знал, потому что в свое время закончил так называемый вечерний институт марксизма-ленинизма по тематике «Основы атеизма». У нас, к слову, был настолько замечательный преподаватель, что после его лекций почти все коммунисты стали чуть ли ни верующими. Я много раз бывал в Троице-Сергиевой лавре и сам с друзьями, и с иностранными делегациями. Конечно, относился в вере с уважением. Тем более знал, что бабушка тайком крестила и меня, и брата, и сестру. А любимая тётя Лика давала мне читать старинную Библию. И тут такое. Я сам отец и представляю, какая травма была бы у молодой матери. Это хорошо рассуждать одинокой женщине – уволить! А молодая мать в декретном отпуске, и уволить ее по закону нельзя. Но я нашел выход. У меня, уроженца Северного Кавказа, полностью отсутствовало понятие национализма. Моими друзьями детства были и армяне, и греки, и адыгейцы, и черкесы, и чеченцы, и евреи, уже не говорю об украинцах и татарах. И это чувство, точнее, отсутствие негатива к другим народам, у меня сохранилось на всю жизнь.

Я обратился к одному знакомому директору фабрики из соседнего Щелковского района, армянину, взять на работу хорошего специалиста. И рассказал ему эту историю. Он согласился, армяне очень дружный и сплоченный народ. Я пригласил Карину и, ничего не говоря о крестинах, сказал, что её очень хотят видеть на работе там-то и там-то. А в горкоме особых перспектив, честно говоря, нет. Она с радостью согласилась. Я познакомил её с будущим руководителем, всё срослось, и с легким сердцем подписал ей увольнение «в порядке перевода» и снял с комсомольского учета в нашей организации. «На счастье!»