Так было суждено

Тихонько выйдя из ванной, Марина, осторожно ступая босыми ногами по полу, подошла к кровати Юли. Разумеется, кареглазая надеялась дождаться Марину, поэтому не раздевалась, кровать не расстилала, последствия своего пира не разгребла, поэтому и походила в данный момент на очень миловидного бомжика. Поцеловав в лоб дрыхнувшую без задних лап Юлю, светловолосая быстро и бесшумно убрала пакеты с желатинками, чипсами, конфетами, банку с маринованными огурцами и невесть откуда взявшийся чикенбургер. Выудив из-под пятой точки ноутбук, который Юля безжалостно придавила, Марина и его убрала от греха подальше. Теперь наступала самая сложная часть операции: раздевание и расстилание. Ну, с кроватью светловолосая еще более или менее разобралась, а вот раздеть Юлю, при этом не разбудив ее и не возбудив себя — хо-хо, — оказалось гораздо сложнее, но и с этой задачей Марина справилась блестяще.

Теперь со спокойной душой можно было идти переезжать катком одну особу.

Кира уже сидела на диванчике в гостиной и лениво перебирала стопку каких-то левых журналов. Девушка упустила тот момент, когда рядом с ней возникла светловолосая. Чуть не закричав от неожиданности, Кира отскочила на другой конец дивана, рассыпав при этом все журналы. Марина даже бровью не повела и никак не прореагировала на столь бурную реакцию.

Переведя дух, Кира наконец произнесла:

— Не подкрадывайся так больше.

— Как так?

— Со спины.

— Кто бы говорил, — с сарказмом заметила девушка.

Кира заткнулась и угрюмо промолчала. Кажется, теперь девушка начинала догадываться, почему Марина прислала ей смс в половину второго ночи, о чем с ней хочет поговорить светловолосая и почему у нее такой холодильникский вид.

— Значит так, — спокойно начала Марина. — Надолго я тебя не задержу, можешь не волноваться. Скоро пойдешь к себе в комнату, наденешь свою любимую пижаму в розовую поню, ляжешь спать с плюшевым бегемотом и продолжишь смотреть сны о том, что бывает с теми людьми, которые бьют исподтишка и пытаются испортить жизнь сразу нескольким людям.

— Не понимаю, о чем ты.

— Послушай, Кир, — светловолосая, которая поначалу хотела всю суть проблемы изложить одним залпом холодного голоса, присела на диван рядом с девушкой и мягко продолжила: — Я понимаю, тебе больно. И да, я понимаю, — тут Марина специально сделала паузу.

Кира отвернулась и стала смотреть куда-то в сторону. Делая вид, что ее интересует полное собрание сочинений Толстого, которое занимало несколько книжных полок, девушка с напускным любопытством разглядывала корешки книг.

— Послушай меня, пожалуйста. Месть — это дрянное дело. Кидаешь грязь в кого-то — она остается и у тебя на руках. Разве тебе оно надо? Разве ты хочешь всю жизнь портить чьи-то отношения, расстраивать судьбы, м? Ты никогда этого не хотела. Возможно, я была слепа и многого не видела, не понимала, но теперь я многое осознала. Очень важно не только устоять, но и выстоять. Все проходит. Если ты думаешь, что что-то вечно, оно им никогда не будет. И пока ты это понимаешь, оно будет жить бесконечно долго.

Кира все так же и смотрела на корешки книг, только теперь она глядела не на них, а мимо них. Смотреть в глаза Марине было невыносимо трудно. Если бы девушка накричала бы на нее, если бы она окатила ее холодной речью, все было бы иначе и воспринялось бы по-другому. А теперь, когда Кира сидела рядом со светловолосой, слушала ее мягкий голос, в котором не было даже самой захудалой сосульки, слышала в нем колючее понимание, чувствовала в нем теплоту и желание помочь, было невыносимо.

Не сказать, что слова Марины подействовали на сто процентов — так никогда не бывает сразу, — не сказать, что Кира тут же бросилась на колени и стала просить Всевышнего о прощении, но какая-то невидимая сила стала просачиваться в щели эгоистической брони, сплавленной из лжи, коварства и зависти, и начинала мучить душу девушки сомнениями. Это было неприятное чувство. Впрочем, путь из грязи всегда колюч и неприятен — именно поэтому так мало людей проходят его до конца.

— Кир, пожалуйста, не втягивай в это Юлю. Она дорога мне, понимаешь? Как ни тяжело тебе это принимать, а придется. И не мучь Надоедина, а то у него уже скоро нервный тик начнется…

— Чем я хуже? — наконец подала голос Кира.

— Хуже, лучше… Разве можно сравнивать двух совершенно разных людей? Сравнивать можно только самого себя с самим собой из прошлого.

— М-м-м… — только и произнесла Кира.

— Отпусти все, — мягко, но решительно произнесла девушка.

Кира не произнесла ни слова. Поняв, что разговор дальше продолжать не имеет смысла, так как это было бы уже похоже на размазывание соплей, а не на желание помочь, Марина положила руку Кире на плечо, словно говоря этим жестом, что все обязательно будет в порядке, и только собиралась встать с дивана, как чей-то голос заставил ее резко обернуться:

— Ну-ну.