Так и будет?

— Ты сильно только не гони, Ахемен! Дай убежать нам! — громко и надрывисто говорил Диктатор.

Ахемен заверещал противным смехом в трубку, сказал «да куда вы убежите то, бараны?» и бросил трубку.

— Отлично. — сказал Диктатор — Комендант!

— Да, госп…

— Обрывай связь со штабом Ахемена. Войскам приказ о полной боеготовности. Чистить оружие и усилить на двенадцать часов щиты. С утра раздать бойцам лазерные ежи, проверить состояние индивидуальных плазменных щитов.

— Слушаюсь. — выпрямился комендант.

Всю ночь оборонительные плазменные щиты сдерживали натиск ударов артиллерии Нового государства. Бойцы старались концентрироваться на чистке оружия и проверке обмундирования. Лупило так, что щиты чуть ли не лопались. Это была больше не артиллерийская, а психологическая атака — подавить настрой войск Единого Государства.

— Во долбит, мразь! — ругался Тафьев.

— Да, неслабо. — отвечал Сава.

— Да херачат ужасно. Спасибо заводам за щиты, да?

— Да-а-а. Иначе, каюк всем нам тут был бы.

— Это уж точно! Ха-ха-ха — бешено посмеялся Тафьев.

Тафьев был ростом под два метра, с грубым голосом и тяжелой рукой. Он носил черные очки даже ночью и бороду до груди, поэтому, когда он смеялся, становилось только страшнее, но никак не веселее. Тафьев был жестким, агрессивным и воинственным. Он, причем, это объяснял: «Я, блин, снег жрал волчьим хвостом в лесу Серверного округа, пока ты Родуены считал». И поспорить с этим было трудно. Но с Савой они нашли какой-никакой язык, благодаря все тому же легкому характеру Савы.

Удары по щитам кончились в десять сорок утра 13 июня. Час тишины, два…

После двенадцати часов тишины, в одиннадцать вечера, в кабинет Диктатора вбежал Комендант:

— Вышли! Вышли, господин Диктатор! — кричал он.

— Куда и кто вышел?

— К нам движутся войска Нового государства. Они двинулись с центра Великой пустыни и идут по буферной зоне к северу.

— Сколько у нас времени?

— Часа два на опережающий удар, пять часов на оборонительный.

— Информация точная?

— Точная, Юпитер Норович.

— Хорошо! — вскрикнул Диктатор, — Буди состав!

Комендант забежал на трибуну, сооруженной специально для пропаганды и мотиваций, с несколькими микрофонами и громким четким голосом обратился к бойцам:

«Бойцы Мохэк и СЕКРЕЗ! Бойцы Единого Государства! К нам движется враг! Прослушайте обращение Диктатора!»

Все проснулись и встали смирно. Диктатор подошел к микрофону на трибуне и заорал противным голосом, скаля зубы: «Бойцы! Все меня слышат?».

— Да! — ответило войско.

— К нам движется враг! Время на опережение один час!

Бойцы зашумели про смерть, государство, Родуен и Префекта. Диктатор продолжил:

«Это будет последний бросок! Я вам обещаю! Мы задушим эту мразь прямо по центру Великой пустыни! Слушай мою команду! Приказываю всем надеть ИПЩ, сложить на землю ОПЩ. В сторону юга в атаку на войско Нового государства! Вперед!»

15 июня в 10:00 на заводе ОПЩ из колонок раздалось всем знакомое:

«Внимание! Внимание! Внимание»

По заводу прокатился резкий кричащий голос Семигорова:

«Жители Единого Государства. Я прямо с поля боя сообщаю вам о том, что сегодня пятнадцатого июня семьдесят девятого года в девять часов пятнадцать минут был отвоеван последний город Южного округа. Войска Нового государства полностью уничтожены. Самопровозглашенный Сатрап Ахемен Дариев арестован и передан в Министерство Охраны Экономики. Новое государство капитулировало и полностью закончило свое существование».

Вверх полетели кепки и перчатки — народ ликовал. Из колонок раздались вступительные слова диктора, после чего заговорил сам Префект:

«Здравствуйте, Жители страны! Поздравляю с окончанием войны! Приказываю освободить от занимаемой должности Диктатора Семигорова Юпитера Норовича. Военное положение в стране снимается. Вступают в силу нормы жизни, работы и отдыха по закону мирного времени. Всем вернуться к работе на прежние места для восстановления выработки Великого Родуена!»

Глава 20. Свобода?

В один момент, пятнадцатого июня, должностные лица сменились. К двенадцати часам дня на мостик завода вместо Легата Корбата Клима Климовича вышел Виктор Иванович Рохля: «Здравствуйте! От лица завода поздравляю вас с окончанием военных действий».

Раздались аплодисменты, масса сотрудников начали снимать рабочую одежду, кепки и перчатки. Рохля крикнул: «Рабочую одежду сдать!».

Через двадцать минут Пьер стоял на улице около завода, смачно затягивался сигаретой Мольро и наслаждался размеренностью мирной жизни, в которой кроме нормы выработки Родуена больше нет ничего. Постоянная напряженная работа на пределе сил выпили его жизненные силы. И не только его, разумеется.