Так хочет бог!

– Ты очень просил калаши. Значит, дело жаркое готовилось. Вот я и прикинул, что пора по закромам потрясти… Откопал.

Он порылся в чемоданчике, потом в рюкзаке, потом в сумке, висящей на плече.

– Только патронов к нему маловато. Тут 9мм, тульские ПАБы, а их достать тяжело, да и стоят…

Он положил на чемоданчик пачку и два запасных магазина.

– В обойме только десять выстрелов, так что набей их загодя. И старайся, чтобы не дальше двух сотен метров, значит. Он и на четырех сотнях валит – не горюй, но более-менее точно – до двухсот.

Костя рассматривал оружие.

– С оптикой? – он указал на футляр.

– С оптикой и… вот, – Игорь вынул из сумки еще один футляр, побольше. – Оптика с ночником. Батарейки только зря не сади.

Малышев снял автомат и вместо калаша повесил на шею винторез.

– Спасибо… А во втором чемодане что?

Игорь покачал головой:

– Это не дам. Мое, – он раскрыл контейнер и показал содержимое. – АПБэшка. Мне за него столько предлагали, что мог бы павильон себе на Павелецком поставить!

Бизнесмен почесал взмокшую шею, пошарил по карманам, по привычке отыскивая сигареты, вздохнул:

– В 90-е было… Я тогда машины перегонял из Германии с пареньком одним. Раз гоним бэху, почти нулевую, а у нее одно колесо на обод стало. Съехали на площадку, пока то да се… Отошел в кусты по делам… Возвращаюсь, а Леха уже лежит с пробитым лбом, и какие-то хмыри в нашей тачке шарят. Я тихонько, тихонько к их точиле. Думал, что сяду и деру дам. А там на заднем сиденье дробовик. Ну и… – Игорь пожевал губами, вздохнул. – В багажнике их машины и надыбал добро это. Лет пять в земле закопанным пролежало…

Костя, молча выслушавший признание товарища, новым взглядом окинул полученное оружие, дважды щелкнул затвором, проверил магазин.

Тоболь, покачиваясь, стоял рядом. Потом неуверенно выдал:

– Ты там постарайся не загнуться, лады? Без тебя мы тут… сам знаешь.

Малышев понимающе похлопал приятеля по плечу. Тот криво усмехнулся… Попрощались.

…Пока над головами висела луна, двигались в ее лучах. Когда луна скрылась, надели приборы ночного виденья. Костя усмехнулся в душе, что для лошадей не придумали ничего подобного.

В часе пути до лагеря Гарет укутал морды лошадей. Если ученый не вышел на связь, значит, пора готовиться к худшему.

Как водится, они промахнулись. Заехали в соседнюю долину. Пикающая стрелка качнулась влево и даже немного назад, пришлось разворачиваться. Дальнометр показывал чуть меньше километра.

До рассвета оставались всего пара часов, по всем подсчетам выходило, что крестоносцы, если и не пришли уже, то где-то на подходе. Не желая рисковать, Костя спешился, оставив Гарета с лошадьми, и последние полкилометра преодолел пешком.

То, что увидел в конце пути, очень ему не понравилось.

7.

Бить вертких кочевников копьем, не имея навыков и опыта, – все равно, что с острогой на карасей охотится. Только позора наберешься.

Потому и выехал Улугбек в поле с револьвером в руке. Естественно, огнестрел был для кочевников не знаком, но опытные воины не считали противника глупее себя. И к "безоружному" врагу отнеслись с еще большим вниманием.

Лишь только Орлик преодолел первые пятьдесят метров, навстречу поскакал правый из сельджуков-задир. Невысокий, крепко сбитый, он почти полностью скрылся за щитом и шеей распластавшегося в беге коня. Лишь дрожащий конец копья указывал, что жеребец несется не сам по себе.

Сомохов, выехавший из табора крестоносцев таким образом, чтобы прикрыть от кочевников свою левую руку, также пришпорил коня, пуская рысью.

Когда между поединщиками осталось не больше двадцати метров, Улугбек перекрестился и вскинул правую руку к небесам, левая, с револьвером, лишь слегка приподнялась над холкой. Грохот выстрела и тюрка как ветром с седла сдуло. Бездымный порох сделал незамеченным спрятанный за шеей лошади револьвер. По рядам застывших кочевников пролетел разочарованный и озадаченный гул. За спиной послышались крики радости.

Учиться стрелять от бедра Сомохов, ставший во время посиделок в квартире большим поклонником вестернов, начал еще на могилевской даче Тоболя. Но одно дело тренироваться с пневматикой, а другое – настоящая схватка, да еще и верхом.

При выстреле Орлик дернулся, но тут же послушно свернул и остановился. К грохоту револьверов прошедший половину "цивилизованного" мира скакун немного привык. Именно поэтому, археолог и выбрал лошадь исчезнувшего товарища. За это и за то, что на него еще у стен Дорилеи подобрали комплект конских доспехов: бард, закрывающий грудь, толстую войлочную попону, укрывшую круп, кольчужную пелерину для шеи и морды.

Кочевник, схлопотавший тяжелую пулю сорок пятого калибра в грудь, да еще и приложившийся об землю, лежал бесформенным кулем. Улугбек проскакал убитого и осадил коня, замерев. В полностью закрывающих тело доспехах, блестящих на солнце, на громадном коне, он казался изваянием, духом. Должен казаться… Степняки зашумели, шепча заговоры, отвороты злых сил и молясь своим древним богам и Аллаху, милостивому и милосердному.

Орлик, ведомый рукой, повернулся в сторону двух оставшихся поединщиков.