Так навсегда!

— Это хорошо, что вы такие любопытные, интересующиеся! — похвалил нас наш импровизированный экскурсовод. — Подрастете еще — приходите к нам работать! Дела на всех хватит! На кого учитесь?

Очевидно, нас обоих приняли за «курсантов».

— Я на водилу, — важно поведал Олег Юрьевич. — Ну в смысле так-то на автослесаря, но работать водилой пойду.

Я тактично и скромно промолчал.

— Ну, можешь на машиниста переучиться! — воскликнул главный отделочный мастер. — Почти то же самое!

Олег Юрьевич с невыразимым сочувствием поглядел на агитатора. Я украдкой хихикнул. Ну еще бы: человек водителей автобусов-то за низшую касту держит, а тут вообще по рельсам, да в подземелье… сейчас он переучится, десять раз. На трамвай бы еще предложил.

— До «Савеловской» хотите доехать? Поезда-то ходят уже, я махну, чтоб вам двери открыли…

Поезд и в самом деле выкатился из тоннеля и со скрежетом остановился.

— Конечно! — воскликнул я, но Олег Юрьевич незаметно одернул меня за рукав.

— А вы с нами поедете?

— Не, у меня тут еще дела есть…

— Ну тогда мы тут обратно выйдем. С Наступающим, дядя!

— Ага, пацаны, спасибо, ну и вас!..

— Чего не поехали-то? — спросил я у Олег Юрьевича, когда мы потопали обратно.

— Да ну его нахер! — воскликнул тот и взглянул на меня как на балбеса. — Может, он маньяк какой! Посадит в поезд и привет… Или он здесь сажает, а там менты стоят, принимают…

В юбилейный, стотысячный раз я согласился с доводами Олег Юрьевича. Действительно, двое поддатых школьников — отличный улов. Вернее, двое курсантов. Вернее… ну вы поняли, короче.

Но все равно — чудеса вокруг! И то, и другое, и это… И, наверное, теперь все сложится хорошо. Оно и так, конечно, неплохо — но еще лучше! И у «Спартака» — тоже. И, может быть…

И все сложилось. Чудо — оно, в конце концов, на то и чудо, чтобы не понимать, а просто верить. И видеть. И никакому фантасту вовек не выдумать такого сюжета. Как влетает мяч, в самую паутину и притирочку, и над руками незадачливого вратаря Чанова, с точностью до миллиметра, не выше и не ниже, чудо, чудо чудесное, и малая, самая малая его частичка, но все-таки — она оттуда, с пустой станции, пахнущей штукатуркой, глоточком и «Явой-явской»… И частичка эта — моя.

Осень

…Олег Юрьевич позвонил тогда ближе к вечеру и сказал:

— Н-ну все… Пришла повестка, п-приехали. Да-авай тогда, шестого числа подтягивайся, проводишь, все как п-положено…

Я еще спросил:

— Олежек, а почему шестого? Вроде рабочий день еще? Нет, мне-то все равно, я в любой день приду… Но седьмого — как раз был бы праздник… со слезами, так сказать, на глазах?

И он пояснил:

— И-идиоты, у меня повестка прям на восьмое, прикинь! Мне ж перед «покупателем» надо т-трезвым предстать… ну, хотя бы более-менее! Он, конечно, небось сам будет косой еще! Но мне-то надо в нормальном виде быть — иначе скажет, что это за водила такой, на бровях… Ну, придешь?

— Ну конечно — приду…

«Ну вот и все…» — подумал я. Ну вот и все. Тут как раз в прошлой главе встал вопрос, когда же мы вырастаем, — ну вот, пожалуйста. В том числе и тогда, когда теряешь друзей… не навсегда, конечно, всего на два года, чай, не в космос и не в одиночное кругосветное плавание, и давно ожидалось, ну, не давно, но уж месяц, как восемнадцать годков лауреату стукнуло, пора бы, и все равно неожиданно — но все-таки, все-таки. Кто там его еще знает…

Я вспомнил, как заваривалась вся эта каша. Как сумрачным январским утром мы собрались в военкомате, жизнь уже тогда начала разбрасывать нас по «путягам», «технарям», другим школам и прочим весям, но тут собрались опять все вместе, сбились своей «грядкой» где-то на казенной банкетке в углу, исподлобья поглядывая на кучки будущих возможных сослуживцев, сели вместе, как когда-то, и уже казалось — какое-то бесконечное количество лет тому назад… «Привет!» — «Здорово!» — «Ну как дела!» — «Да все в порядке, путем, понемногу!» — «Вот и молодца! А помнишь, тогда…» И как тогда в туалете в буквальном смысле слова вручную вытягивали шкета Воронина перед финальным замером в медицинском кабинете: ниже скольких-то там сантиметров — и прямая дорога в мужественный подводный флот, а это уже три года бесперебойной службы, тут и два-то — целая вечность, а уж три… И все-таки, как ту репку, — вытянули! И он вышел тогда на воздух, выдохнул…

Нет, правда, заходишь в кабинет самого главного товарища районного военного комиссара, ноги разворачиваешь под уставным углом согласно нарисованному на полу профилю, и чувство такое, будто с тебя уже мерку под будущие сапоги снимают, а он восседает такой перед тобою на возвышении, как сам Господь Бог за престолом, и пищишь чего-то, рыбой хватая воздух…

— Четче доклад, товарищ допризывник!!! Что вы как баба…

— Та-а..рищ… по ваш… прибыл…

— В каком полку служили?!!!