Так не бывает. Шепот противоречий (СИ)

— Есть, мэм! С-слушаюсь, мэм!

— Придурок, — таки не выдерживаю, тихо смеюсь над его клоунадой.

Лёнька широко лыбится в ответ.

Сашка смеётся:

— Он всегда такой послушный?

— Только со мной, — горделиво. — И только когда не в адеквате.

— Завтра выходной? — резко меняет тему парень.

Перевожу на него вопросительный взгляд:

— У кого?

— У тебя, — лёгкая улыбка.

— А, у меня-я! — киваю. Ну очевидно же, правда? — У меня да, у меня выходной.

— Увидимся?

Лукаво сощуриваю глаза, чуть склоняюсь к Сашке:

— А ты шустрый, — меня вдруг ведёт, и парень уже готов протянуть руку, чтобы поймать, но я вовремя удерживаю равновесие. Выставляю перед собой ладонь. — Мы едва знакомы, а ты уже увидеться предлагаешь.

— А что в этом плохого? — ещё и смеётся. Ты посмотри на него. — Я же не под венец тебе предлагаю идти.

— Ах, вот ты какой! — с деланным возмущением отшатываюсь назад. — Пользуешься доверчивостью и наивностью девушек!

— Нет, погоди! — даже улыбка пропала. — Я не это имел в виду.

— А что же тогда?

Сашка вдруг молчит, пристально смотрит мне в глаза. Уже не улыбается.

— Чего? — слегка кривлюсь. — Не надо на меня так смотреть, словно я сказала какую-то глупость.

— Я всё не могу понять: это у тебя шутки такие или ты на полном серьёзе? — привычная улыбка возвращается на его лицо. — Всегда такая недоверчивая.

Фух, даже от сердца отлегло. Хотя эта его улыбка не кажется мне такой же искренней, как раньше.

— Шутки, — пожимаю плечами. — Наверно.

— Ну, вы идёте?! — Лёнька орёт мне и Рите. Видимо, надоело стоять на одном месте.

— Да-да, — киваю несколько раз и машу на него рукой. — Идём. Не ори.

— Я не такой плохой, как ты могла подумать, — Сашка вдруг серьёзен. Его что, реально так сильно зацепило сказанное мной?

— С чего ты решил, что я так подумала? — удивлённо хохотнула я. — Это была шутка. Просто глупая шутка пьяной меня. Не бери в голову, — я похлопала его по плечу. — Позвонишь как-нибудь, и там решим, — замечаю, как меняется его лицо. Он вроде даже выдохнул. — Только учти, у меня не… ненор-мирован-ный, во! — боже, какое сложное слово. — Рабочий день.

Парень снова смеётся:

— Я помню. Тогда созвонимся.

— Ну да, — киваю, иду к Лёньке.

— Вам точно не нужна помощь? — решает уточнить напоследок он, а я просто машу рукой:

— Справимся.

Через секунду, видимо, наконец, заметив, что мы уходим, Ритка соизволила распрощаться с парнями и присоединилась к пьяно идущим нам. Конечно же, взяла меня под руку. И только Лёнька отказался от помощи, так и продолжая идти впереди. Рита не затыкалась. Наперебой говорила про Лёху, что-то рассказывала из их разговоров, а я, естественно, молча слушала. Давно уже поняла, парень ей понравился. Теперь самое главное, чтобы подруга поскорее его охмурила и оставила меня в покое. Иначе эти разговоры никогда не прекратятся. Мало мне вечно ноющего Лёньки со своей тайной любовью, так теперь ещё и Ритка с другого боку подсядет. Это карма, что ли, такая? Почему я всегда оказываюсь втянута в их любовные дела, притом что сама личной жизни вообще не имею? Или мне на роду написано быть недосоветчиком для своих друзей? Непонятно.

В какой-то момент, горланя на всю ивановскую известную песню Чиж и Ко, Лёнька разошёлся так, что всё-таки не удержал равновесие и шмякнулся спиной в ближайший сугроб. Хотя выглядело это так, словно он нарочно упал. А теперь лежит, ржёт как ненормальный.

— Чёрт, — Ритка на секунду прикрыла ладонью глаза. — Пьянь. Придётся вести, не оставим же его здесь.

— Точно, — вытягиваю злорадно-насмешливую улыбку. — Ещё сдохнет. От переохлаждения.

Подходим к другу, берём под руки, поднимаем.

— Может, всё-таки такси? — Рита.

— Н-никакого такси! — орёт Лёнька, высвобождает одну руку и маховым движение показывает указательным пальцем вперёд. — Сев-верный, ик, флот плывёт на-а Ри-им!

— Ну вот, — тяжело вздыхаю с натянутой усмешкой, не давая ему совсем вырваться. — Теперь ещё и Кишей вспомнил. Только не пой их, я тебя прошу.

— А ты уверен, что Рим в той стороне? — приподняв одну бровь, кривится подруга и переводит взгляд туда, куда указывает Лёнька.

— Точно тебе го-ворю. Ик!

— Пошли уже, Колумб недобитый, — тащу его вперёд.

— А-а я ещё про Кол-лумба песню то-оже знаю… ик…

Ритка помогает мне, берёт Лёньку под руку с другой стороны.

— Не смей! Слышишь? — я этого не выдержу. — Не смей её петь!

Но, кажется, моё негодование друга мало волнует, и он снова начинает петь…

Тяжело вздыхаю. Силы всевышние, Безумные Боги, кто-нибудь... дайте мне сил не прибить его.

Часть 3 — Дела сердечные

19 февраля

— Боже, как болит голова-а, — Лёнька заходит на кухню, держась обеими руками за виски. Взъерошенный и помятый.

Я сижу за столом, пью любимый зелёный чай с мятой из пакетиков и размышляю о завтрашнем дне. Голова у меня болела не меньше, чем у друга, но за то время, которое я тут сижу, она уже успела немного пройти. Спасибо волшебному чаю. Он мне всегда помогает при похмелье. Хотя тяжёлое ощущение инородной каши в черепной коробке всё ещё оставалось. Вроде и не тошнит уже, но любая мысль о еде мгновенно обращается неприятным тягучим чувством в желудке.