Так не бывает. Шепот противоречий (СИ)

— Алён! — друг следом за мной. — Я знаю, что вёл себя как идиот. Я и есть идиот…

Останавливаюсь. Разворачиваюсь.

— Нет, Лёнь. Ты не идиот. Ты долбаная шизанутая истеричка!

— Да, — просто соглашается парень. — Так и есть. Ты права. Ну хочешь, всеки мне!

Закатываю глаза, поворачиваюсь к нему спиной, иду дальше.

— Я пришёл извиниться. Выслушай меня хотя бы…

Вставляю ключ в замочную скважину, открываю дверь, вхожу. Щёлкаю выключателем, под потолком загорается свет. Лёнька замирает посреди коридора в нерешительности. Ждёт.

— Алёна…

— Да, блин! — снова поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. — Я уже хренову тучу лет Алёна, дальше что?!

Он мнётся за порогом, смотрит виновато. А у меня почему-то сердце сжимается. Откуда-то берётся чувство вины… Вообще охренительно! Что за бред?! Я перед ним ни в чём не виновата! По крайней мере, не в этой ситуации…

Осматриваю друга. То, что весь избитый, это уже не новость, но… Что на нём за ветровка?! Он совсем рехнулся? Хочет ещё и с воспалением свалиться?

— Можно войти?

Смотрю Лёньке в глаза. Долго. Затем кидаю ключи на импровизированную прихожую, сооружённую из старой вытянутой тумбы ещё советских времён. Тяжело вздыхаю:

— Заходи.

* * * *

«Золушка» управилась до одиннадцати. Хотя рассказывать ей пришлось немного. Больше извинялась, кляня себя за идиотизм, несдержанность и крайнюю степень истеричности, что никогда не была ей свойственна.

Или была?..

С этим вопросом решаю разобраться позже.

По итогу дала слово, что исправится и к алкоголю в ближайшее время больше «ни-ни». Хотя оно и так понятно. Теперь, когда отношения с ребятами конкретно и бесповоротно испорчены, о какой-либо реабилитации и вторых шансах и речи быть не могло. Из всей компании остался только Сашка. Хотя и с ним ситуация была не совсем понятной. Известно лишь одно — не послал. Уже хорошо.

Вспоминаю, что парень звонил незадолго до моего возвращения. Нужно будет его набрать. Но только после того, как выпровожу этого Ромео недоделанного.

— Я тебя выслушала, — поднимаюсь с компьютерного стула, откатываю его обратно к письменному столу. — Теперь вали домой.

Лёнька не двигается.

— Злишься?

Подхожу к мини-кухонному гарнитуру, включаю чайник. Стою к парню спиной, а потому не вижу выражения его лица. Хотя мне и не нужно видеть, чтобы знать — всё ещё виноватое.

— Глупый вопрос, Лёнь.

— Да. Знаю, — парень шуршит курткой. Судя по звукам, достаёт из кармана сотовый, снимает блокировку и смотрит на часы. — Ты просто ответь. Если нужно время… Типа тайм-аут. Хорошо. Я же не против. Знаю, что делов натворил, и ты имеешь полное право сердиться на меня. У тебя своих проблем валом… а тут я ещё…

— Разрешаешь?

— Что?

— Взять тайм-аут, — разумеется, я издеваюсь.

Друг медлит с ответом.

— Мне правда стыдно…

Киваю. Всё ещё стою к нему спиной.

— Вали домой, Лёнь, — ещё один тяжёлый вздох. — Время уже позднее, и мне утром на дополнительные. Я зверски устала и хочу выспаться.

Тру кончиками пальцев бровь и висок. А сама думаю: дело тут даже не в Лёньке, не в его дебильном поступке. Он уже своё отхватил по самое «не балуйся». Я злилась, конечно, но не до такой степени, чтобы обрывать с ним все контакты или что-то в этом духе. Сейчас у меня другая проблема… И она перевешивает всё вышесказанное.

А ещё…

Я и правда устала.

Но парень не двигается. Снова шуршит, убирая сотовый обратно в карман куртки. Продолжает дальше сидеть на моей кровати.

— Вы в отношениях?

— Что? — оборачиваюсь, не совсем понимая о ком речь.

— Ну… С этим ушлёпком… — Лёня хмурится, опускает на секунду глаза, затем снова смотрит на меня. — С Яном.

Строю недовольную гримасу:

— Это тебе Рита напела?

— Рассказала, что он приезжал к тебе и… — дёргает плечами.

— И?

— Сегодня ты тоже была с ним… Лидия Сергеевна сказала, что ты уехала на дорогой тачке с каким-то парнем. У Сашки машины нет, а уж тем более дорогой. А других поклонников я не знаю. Так что…

— А может, всё-таки есть.

Друг вопросительно вытягивает лицо.

— Поклонники.

— Может и есть… — снова дёргает плечами. — Но я уверен, что это был он. В последнее время вы стали… — он морщится. — Как-то уж слишком близки. Он восстанавливает тебя в универе, оплачивает последние месяцы учёбы, репетиторов. А потом помогает найти меня… Когда даже я сам не знаю, где нахожусь и что происходит. Ещё Ритка…

— А она-то что?

Лёнька криво усмехается, красноречиво намекая на то, что вся эта темя с Яном ему не то, что не нравится, он его презирает как человека. И совершенно насрать, сколько хорошего он сделал или может сделать. Это всё дерьмо полное. И отчасти я с ним согласна.

— А она ебанутая просто. Говорит об этом упыре так, словно он теперь её кумир. Звезда, блядь. Ян весь такой, сякой… Но, наверное, не мне судить. Он меня бесит. Ты знаешь об этом. За всю хуйню, что сделал с нами. С тобой. И мне кажется, что ещё может сделать…

Смотрю на друга. Молчу.