Так плохо, как сегодня

Когда в палату вошла Шуня (она приехала к обеду, побывав предварительно на рынке и приготовив дома протертое диетическое питание), то увидела Денисова таким оживленным и радостным, каким он давно не был. Болотин тоже снял галстук, и вид у него был вполне домашний. Болотин сразу узнал Шуню и вспомнил повод, по которому она к нему приходила. Он тут же высчитал, что Денисов и есть тот самый персонаж, то самое действующее лицо. В эту же секунду Болотин подумал, что у его жены хорошая интуиция, если она высмотрела в этом лысоватом прорабе того, кем он являлся по существу: творцом, человеком будущего, далеко шагнувшим за свое время.

Болотин позволил себе на эти размышления не более минуты, потому что времени было в обрез. И думать о доме было интереснее, чем обо всем остальном. Все остальное только мешало думать о доме. Болотин умел увлекаться и добиваться. Именно поэтому руководил он, а не им.

Шуня тихонько стала доставать из сумки свои баночки и сверточки. Болотин и Денисов перешли от творчества к организации. Спустились с неба на землю. Мало родить идею. Надо сделать так, чтобы она выжила и взросла.

Когда Болотин ушел, Денисов почувствовал такую усталость, как будто из него вытекла вся сила. Он не стал есть, а упал головой на подушку и спал до глубокого вечера.

Вечером он проснулся. Шуня покормила его и протянула пяльцы. Денисов посмотрел на пяльцы и вдруг соскучился и подумал: что за глупость вышивать крестом. Бабье дело…

Ему страстно захотелось закурить, но курить при язвенной болезни строго запрещалось. Денисов надел тапки и пошел в общий туалет, хотя у него был свой собственный. Там он стрельнул у мужиков «бычок», глубоко затянулся. Голова закружилась, но забытая сладость зябко наполнила тело.

Денисов курил, смотрел в окно. Пробежала медсестричка, накинув пальто поверх халата. Пустые рукава висели, ноги в обтягивающих сапогах были, как бутылочки горлышком вниз. Денисов посмотрел на ноги и понял, что выздоравливает.

Язва закрывалась стремительно, каждый день по миллиметру. Так бывает в природе, когда зима стоит долго и настырно и кажется, что никогда не уступит весне. Но весна тихо, незаметно для глаза где-то в воздухе и внутри земли вершит свои дела, и вдруг все происходит за одну неделю. В понедельник еще лежал снег, а в пятницу уже распустились деревья и поют птицы. Так и денисовская язва. Она стояла долго, не поддавалась лечению. Ее невозможно было победить, можно только вырезать ножом. Но Шуня и Митя, любовь и дружба плюс медицина дали свои весенние всходы. Денисов выздоравливал. Еще неделю назад завещал наследство, а сейчас строил яркие и дерзновенные планы на будущее.

В больнице было ограниченное количество койко-мест (такое там было определение), поэтому больных не задерживали, а старались поскорее выписать. Денисова тоже не задерживали, а назначили выписку на вторник. В понедельник должен был прийти последний контрольный анализ, а во вторник после двенадцати Шуня должна была явиться за ним на такси и с вещами.

Контрольный анализ оказался благополучным, еще благополучнее, чем ожидалось, а Шуня с вещами задерживалась. Денисов ждал ее час, другой, потом позвонил домой. Телефон не отвечал. Он решил, что она в дороге. Но прошло еще два часа – Шуня не появилась.

Денисов не стал больше ждать. Ему уже опостылела больница и было непонятно, как он мог провести в этих стенах почти полгода, с осени до весны. Больше его не хватало ни на минуту.

Денисов взял все документы, которые ему причитались, и ушел из больницы в тапках и тренировочном костюме. В кармане случайно оказалась трешка, и Денисов доехал до дома на такси. Двадцати копеек не хватило, но шофер не обиделся.

Квартира была прибрана. В холодильнике стоял обед. На столе под пепельницей – деньги. В шкафу только вещи Денисова и пустые вешалки. Значит, Шуня забрала свою дочь, свои вещи и ушла. Но куда? Почему? Денисов был настолько удивлен, что удивление забило все остальные эмоции, как то: обиду, испуг, ревность. В нем остались только КУДА и ПОЧЕМУ.

Денисов взял телефонную книгу и стал ее листать, определяя, у кого можно выяснить «куда». В телефонной книге по алфавиту были расставлены люди. Некоторые уже умерли. Их не было вообще. Другие были живы, но тоже как бы умерли, потому что ушли из их жизни по разным причинам. Было несколько новых фамилий, новых привязанностей. Телефонная книга – это своего рода биограф. Она может рассказать историю твоей жизни: твои интересы и душевные пристанища.

Денисов стал звонить сначала выборочно, потом подряд, рассчитывая на случай. У него устал палец, цепляющий диск, и устала надежда.

Денисов пошел в ванную комнату, чтобы принять душ, смыть с себя больницу. И там, под душем, жмурясь и успокаиваясь от воды, Денисов понял: Шуня уехала в дедовский дом, который он ей завещал.

Денисов вышел из ванной комнаты, оделся тепло и спортивно, взял деньги и поехал на вокзал.