Так произошло

Не было больше Джонатана Гудмана. Точнее, Джонатан Гудман, конечно же, уже был в этом мире — тридцатилетний мужчина. Уже ни в коем случае его нельзя было назвать молодым — его безусловно еще нельзя было назвать старым, но он был уже взрослее, чем дети представляют себе «взрослых», и моложе, чем студенты говорят о людях «постарше».

Но того Джонатана Гудмана, что когда-то оказался в этом мире, конечно же, уже не было. И это не было каким-то печальным фактом или ужасающим заключением, глядя на которое Джонатан мог бы бессильно скрипеть зубами, патетично поднимая руки к небу и задавая в пустоту вопрос «что же с нами стало⁈», будто бы в дешевом сериале.

Он давно уже перерос тот возраст, когда он действительно задавался вопросом на каждом шагу своей жизни. Он давно уже не задумывался о том, правильно ли он живет свою жизнь — как он должен был строить свою личность, куда направлять свои мысли — Джонатан уже выстроил свою личность, уже успокоил свой разум, уже…

Закостенел.

Жизнь Джонатана была разложена по полочкам. Не в том смысле, что он жил в рутине — определенно нет, учитывая, как порой в одночасье меняется мир — «рутина» была незнакомым словом для Джонатана. Скорее… Его жизнь обрела понимание. Четкий порядок. Модель поведения. Джонатан изучил свою жизнь — и устроил свою жизнь…

И пришел к дальнейшей прогрессии своей жизни. Только и всего.

Что значит — «предательство»? Мог ли Джонатан назвать устранение Гиры «предательством»? Они не были друзьями — они были политиками. Каждый держал в своем разуме планы, идеи, цели, направляющие их народы — каждый из них играл друг против друга — в любой момент времени, просто потому, что в этом и заключалась работа политика.

Обеспечить жизнь своих граждан любой ценой.

Гира был пацифистом, но в конце концов, как минимум сейчас, пройдя сквозь годы с реформированным Белым Клыком он уже не был идеалистом. Он понимал, что иногда было необходимо действовать…

В обход некоторых привычных рамок закона или морали.

И в этом не было ничего ужасного. Существовали причины — абсолютно объективные и логичные причины — почему существовали секретные службы, почему некоторые люди однажды попадали в список «пропавших без вести», почему существовали те или иные криминальные организации… В идеальном мире? В идеальном мире для всего этого не было нужды — в идеальном мире изобилия, равенства и дружбы, где не существовала недостатка, войн, денег, измен, глупости, случайностей — в этом идеальном мире существовало идеальное общество идеальных людей…

Вот бы попасть в этот идеальный мир, да, Джонатан?

Но мир за окном Джонатана не был идеален. И совершенно обычные и честные люди — любящие простые радости жизни, пускающие слепую слезу наблюдая за очередной мелодрамой, любящие свои семьи, становились преступниками, палачами и хуже всего…

Политиками.

Сместить Гиру Белладонну…

В общем то, не то, чтобы ему требовалось убивать Гиру. Несчастный случай, что оставил бы его без возможности продолжать его правление…

Например… С его семьей?

Джонатан продолжил глядеть в зеркало, напротив него, заставив его отражение только расплыться в еще более нахальной ухмылке, пожав плечами, словно бы говоря «не знаю, решай сам, я тут тебе не помощник».

Совершенно бескровный переворот… Был бы возможен, будь у нас время — но мы были вынуждены сконцентрироваться на Мантле. И Озпин, зная это, воспользовался шансом — Менажери уходит из наших рук. Готов ли ты поставить Менажери на карту и сыграть против Озпина, против времени, надеясь на то, что каким-то чудом Гира не сумеет высвободиться из-под твоего контроля до того, как ты возьмешь под контроль Менажери? Сколько на этой ставке — один к девяти? Брось, Джонатан, мы никогда не были из азартного народа.

Предательство друга… В каком-то смысле можно было сказать, что Джонатан уже переступил эту черту. Вместе с Робин Хилл — восхищенная им фанатка, построившая свою политическую программу и идеологию на действиях самого Джонатана — и Джонатан своей рукой поставил росчерк на той.

Не бойся, она сейчас, скорее всего и не помнит, с чего все начиналось.

Изначально Робин даже не думала о том, что именно Джонатан был причиной ее бед. Вполне возможно — не хотела думать об этом. Два месяца реабилитации…