Так произошло

Джонатан перевел взгляд с бокала шампанского на стоящий перед ним десерт, после чего на бокал шампанского вновь и сделал глоток.

Я не знаю.

Джонатан всегда считал себя весьма знающим и образованным человеком. Может быть не одним из тех, кого называют «гениями» общественность и учителя, но человеком не только неглупым, но и весьма качественно образованным. Джонатан не только обладал всеми теми навыками, которыми должен был владеть любой человек в обществе, вроде письма и чтения, но и великолепно решал тригонометрические уравнения, мог процитировать несколько классических сонетов Шекспира, и, судя по тому, что его правление Гленн не окончилось восстанием, по крайней мере на минимальном уровне разбирался в социологии и экономике.

За время своего правления Джонатан создал несколько революционных изобретений, но и сумел внедрить те, не вызвав неконтролируемой катастрофической реакции государств и народов на его необдуманные шаги.

Иными словами, Джонатан считал себя человеком с весьма значимым багажом знаний — и даже с жизненным опытом — и все же…

Я ничего не знаю.

Джонатану было тридцать лет. Его нельзя было назвать старым, но и назвать его молодым также уже было нельзя — по крайней мере без отметки о том, что он был «относительно» молод. Многие люди к тридцати годам обзаводились семьей — женой, детьми, стабильной работой и начинали задумываться не только о своей выдающейся карьере, но и о том, что последует за ней — кто-то впервые писал завещание, а другие в первый раз, ради собственного интереса, пересчитывали свою вероятную пенсию. Люди начинали мыслить категориями «годов» и даже «десятилетий» а фразы «это будет скоро, всего пара лет» превращались из насмешки в совершенно обыденные размышления…

Каково это, прожив три десятка лет осознать, что ты не знаешь ничего об этом мире?

Джонатан всегда считал, что если он и не знает все об этом мире — то по крайней мере он знает «что-то». Почему небо голубое, почему люди обижают друг друга, почему день сменяется ночью…

Я не знаю ничего.

Однако сейчас, сидя на роскошном балу, в окружении возвышенных элит, многих из которых не дано было никогда увидеть простым людям, видя стоящее перед ним блюдо, что многие люди никогда не смогут попробовать в своей жизни, Джонатан вдруг понял…

Я действительно ничего не знаю.

Всю свою жизнь Джонатан двигался вперед — медленно, постепенно, иногда мучительно — но все же продвигался вперед. Добивался успехов, достигал цели, постигал мир вокруг — и, в конце концов, был вознесен — весьма высоко, туда, куда обычные люди не забирались за всю свою жизнь.

И что теперь?

И вот, теперь он оказался здесь. На вершине этого мира, среди самых могущественных и влиятельных — более могущественный и влиятельный, чем большая часть из элит этого мира — и…

И ничего больше.

Джонатан не знал. Был потерян в текущей ситуации. Словно бы неожиданно одно текущее осознание его состояния, его положения в этом мире, выбило почву под его ногами.

Я ничего не знаю…

Ну, Джонатан, это начало. Я знаю, что ничего не знаю — отличная позиция, отталкиваясь от которой можно так далеко зайти в своих измышлениях…

Если… Если он действительно был готов отказаться от своих планов, то почему? Джонатан не знал, что именно правило сейчас его разумом — он вообще не был уверен в том, что знал когда-либо что-нибудь…

Но что-то ты определенно знаешь, не так ли?

Знал ли Джонатан хотя-бы «что-нибудь»? Определенно он знал какие-то вещи, но ни одна из этих вещей не отвечала на те вопросы, что стояли сейчас перед ним… Или, точнее, он не знал даже, стоял ли сейчас перед-ним какой-нибудь вопрос.

А что ты знаешь сейчас, Джонатан? Что ты знаешь?

Джонатан нахмурил брови, стараясь подобрать в дальних уголках своего разума ответ на этот вопрос. Что он знает сейчас? Что он знал всегда? К чему он стремился всю свою жизнь?

Я хочу быть хорошим человеком.

Мысль. Первая мысль за долгое время, первый факт, всплывший на поверхность его разума за все это время, первая мысль за которую он ухватился.

Я хочу быть хорошим человеком.

Слова, с которых началось, наверное, построение всей его личности. Старик… Годы обучения… Далекая Земля… Все это казалось для него сейчас полузабытым сном из прошлой жизни.

Двенадцать лет назад Джонатан открыл глаза в этом мире — проснулся в Атласе и направился вперед, не зная, что ожидает его за следующим поворотом. Его голова тогда была полна сомнений, вопросов, эмоций, размышлений и… Уже тогда он знал.

Я хочу быть хорошим человеком.