Читаем Так сказаў Заратустра (на белорусском языке) полностью

Так праходзiць дзень у дабрачынца. А як ноч настае, баюся я клiкаць сон; не хоча ён, каб яго клiкалi, уладыку ўсiх цнотаў!

Я толькi думаю, што зрабiў я i што цэлы дзень мецiў. Цярплiва, як карова, жую гэта ўсё, пытаючыся ў сябе: якiя ж былi тыя дзесяць маiх пераадоленняў?

I тыя дзесяць замiрэнняў, i дзесяць праўдаў, i тыя дзесяць разоў, калi я смяяўся, усцешаны сэрцам?

I вось, пакуль я так разважаю i ўзважваю ўсе гэтыя сорак думак, разбiрае мяне раптам сон, названы ўладыкам цнотаў.

Ён б'е мяне па павеках - i яны цяжэюць, кранаецца вуснаў - i яны не змыкаюцца.

Сапраўды, нячутным крокам ён iдзе да мяне, сама лагодны злодзей, i крадзе мае думкi, i я застываю на месцы, дурны, як гэтая кафедра.

Але ж нядоўга стаю так, змораны сном, i адразу кладуся..."

Слухаючы мудраца, Заратустра смяяўся сам сабе ў сэрцы, бо нешта яму прасвятлiлася. I ён так сказаў свайму сэрцу:

"Дурань гэты мудрэц з яго сарака думкамi, але, мяркую, паспаць ён не дурань.

Шчасны i той, хто жыве з iм побач! Такi сон перадаецца, ён праходзiць нават праз тоўстыя сцены.

Мабыць, сама кафедра ў яго зачараваная. I нездарма сядзяць хлопцы перад прапаведнiкам цноты.

Яго мудрасць кажа: чуваць дзеля добрага сну. Сапраўды, калi б нават жыццё не мела нiякага сэнсу i калi б я быў змушаны выбраць бязглуздзiцу, тады i мне яго мудрасць здалася б найбольш вартаю выбару.

Цяпер мне зусiм зразумела, да чаго колiсь людзi iмкнулiся перад усiм, шукаючы цнотаў. Добрага сну шукалi яны i ў дадатак - цнотаў, увiтых кветкамi соннага маку!

Мудрасць сну без снення - яе прапаведавалi з кафедры ўсе гэтыя хвалёныя мудрацы, iншага сэнсу жыцця яны не ведалi.

I цяпер яшчэ ёсць прапаведнiкi цнотаў, але не заўсёды такiя сумленныя; аднак час iхнi ўжо прамiнуў. I нядоўга яшчэ iм вяшчаць: неўзабаве лягуць i яны.

Шчасныя гэтыя санлiўцы, бо неўзабаве паснуць".

Так сказаў Заратустра.

Пра "тагасветных"

Аднаго разу Заратустра, як усе "тагасветныя", залётаў думкаю па той бок чалавека.

Творам пакутнага i нямоглага Бога здаўся тады мне наш свет.

Ён здаўся мне мрояй i выдумкай Бога; каляровым дымам перад вачмi незадаволенага божышча ўявiўся мне гэты свет.

Дабро i Зло, Радасць i Цярпенне, Я i Ты - усё здавалася мне каляровым дымам перад творчымi вачыма. Творцу рупела адвесцi ад сябе свой позiрк - i ён стварыў свет.

Адвесцi позiрк ад цярпенняў сваiх i забыцца - гэта п'янкая радасць пакутнiкам. Самазабыццём i п'янкою радасцю здаўся мне гэты свет.

Свет, вечна недасканалы; недасканалы адбiтак вечнай супярэчлiвасцi, п'янкая радасць свайму недасканаламу твору - такiм здаўся калiсьцi мне гэты свет.

Так, нiбы той, хто марыць пра iншы свет, нiбы "тагасветны", памкнуў я аднаго разу свае мары па той бок чалавека. А цi праўда - па той?

О братове мае, гэты створаны мною Бог быў творам рук чалавечых i неразумствам яго, як i ўсе астатнiя божышчы!

Ён быў чалавекам i пры тым толькi малою часткаю чалавека i майго "Я"; а з майго попелу i полымя прыйшоў да мяне гэты прывiд. I праўда ж бо, цi не з iншага свету прыйшоў ён!

I што ж, братове мае? Не перасiлiў сябе я, пакутнiка, я занёс свой попел у горы i набыў сабе сама зыркае полымя. Зiрнiце! Прывiд адпусцiў мяне!

Пакутаю i цярпеннем было б цяпер мне верыць У такiя прывiды: горам i прынiжэннем было б гэта таму, хто ацаляецца. Таму я цяпер прамаўляю пра тагасветных.

Горам i нямогласцю i кароткiм шаленнем шчасця, якое ведае толькi пакутны цярплiвец, створаны ўсе тыя светы.

Стомленасць, якая прагне адным скачком, смяротным скачком дасягнуць апошняга крэсу, мiлажальная стома няведання, што ўжо не хоча болей хацець, гэта яна стварыла ўсiх багоў i ўсе тыя светы.

Верце мне, братове мае! Цела, якое зняверылася ў целе, пальцамi аслеплага духу абмацвала апошнiя сцены.

Верце мне, братове мае! Цела, якое зняверылася ў зямлi, услухоўвалася ў тое, што гаварылi нетры жыцця.

I вось - захацела яно прабiцца праз апошнiя сцены, выйсцi з апошнiх сваiх крэсаў i дастаць таго свету.

Але надзейна схаваны ад чалавека "той свет", гэтае Нешта, нечалавечае, зусiм пазбытае ўсiх чалавечых рысаў; i маўчаць нетры жыцця i нiколi не звяртаюцца да чалавека, акрамя як у вобразе Чалавека.

Сапраўды, цяжка даказаць усякае жыццё i цяжка прымусiць яго гаварыць. Але скажыце мне, братове мае, сама дзiвоснае з усяго iснага - цi ж не даказана яно сама лепшым чынам?

Так, самое маё "Я" i ўвесь хаос супярэчнасцяў яго найбольш сумленна сведчыць пра сваё быццё: творчае, ацэнлiвае, спрагненае "Я" ёсць мера i каштоўнасць усiх рэчаў.

I гэта маё "Я", сама праўдзiвае сведчанне быцця, гаворыць пра цела i iмкнецца да яго, нават калi аддаецца палкiм марам i зламанымi крыламi трапеча.

Найсумленней вучыцца яно гаварыць, гэтае "Я"; i чым болей вучыцца, тым болей знаходзiць слоў, каб хвалiць цела i зямлю.

Новаму гонару навучыла мяне маё "Я", гэтаму гонару цяпер вучу я людзей: не хаваць болей галавы ў пясок нябесных абстракцый, а высока несцi яе, зямную галаву, што стварае сэнс зямлi.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актуальность прекрасного
Актуальность прекрасного

В сборнике представлены работы крупнейшего из философов XX века — Ганса Георга Гадамера (род. в 1900 г.). Гадамер — глава одного из ведущих направлений современного философствования — герменевтики. Его труды неоднократно переиздавались и переведены на многие европейские языки. Гадамер является также всемирно признанным авторитетом в области классической филологии и эстетики. Сборник отражает как общефилософскую, так и конкретно-научную стороны творчества Гадамера, включая его статьи о живописи, театре и литературе. Практически все работы, охватывающие период с 1943 по 1977 год, публикуются на русском языке впервые. Книга открывается Вступительным словом автора, написанным специально для данного издания.Рассчитана на философов, искусствоведов, а также на всех читателей, интересующихся проблемами теории и истории культуры.

Ганс Георг Гадамер

Философия
Осмысление моды. Обзор ключевых теорий
Осмысление моды. Обзор ключевых теорий

Задача по осмыслению моды как социального, культурного, экономического или политического феномена лежит в междисциплинарном поле. Для ее решения исследователям приходится использовать самый широкий методологический арсенал и обращаться к разным областям гуманитарного знания. Сборник «Осмысление моды. Обзор ключевых теорий» состоит из статей, в которых под углом зрения этой новой дисциплины анализируются классические работы К. Маркса и З. Фрейда, постмодернистские теории Ж. Бодрийяра, Ж. Дерриды и Ж. Делеза, акторно-сетевая теория Б. Латура и теория политического тела в текстах М. Фуко и Д. Батлер. Каждая из глав, расположенных в хронологическом порядке по году рождения мыслителя, посвящена одной из этих концепций: читатель найдет в них краткое изложение ключевых идей героя, анализ их потенциала и методологических ограничений, а также разбор конкретных кейсов, иллюстрирующих продуктивность того или иного подхода для изучения моды. Среди авторов сборника – Питер Макнил, Эфрат Цеелон, Джоан Энтуисл, Франческа Граната и другие влиятельные исследователи моды.

Коллектив авторов

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука