Так убивать нечестно !

По счастью, из библиотеки, где уединились Уолли с Бейкером, ни крики, ни шум драки пока не доносились, и покой игроков в бридж ничем не нарушался. Вскоре в гостиную вернулся и сам Уолли, глядя на безмятежную физиономию которого можно было подумать, что он общался с закадычным дружком, а не с разгневанным механиком, пришедшим вступиться за поруганную честь сестры. Не став ломаться, Уолли тут же включился в игру. Он как раз уверял Конни Боутри, свою партнершу, что торгуется по самым что ни на есть каноническим правилам, когда вновь нарисовавшийся на пороге гостиной дворецкий возвестил, что мистер Уайт желает переговорить с ним по телефону.

Этого уже Эрминтруда не стерпела. Прежде чем Уолли успел открыть рот, она сухо велела Пики передать мистеру Уайту, что мистер Картер занят и подойти не сможет.

Партия завершилась к одиннадцати, полчаса еще ушло на подсчет очков и разбор ошибок. Автомобиль Дирингов уже двадцать минут ожидал у парадного входа.

Проводив гостей, Эрминтруда, вконец расстроенная приходом Бейкера и дурацким звонком Уайта, была уже не в силах требовать - как диктовалось обстоятельствами -объяснений от незадачливого супруга, и, пожелав князю спокойной ночи, поднялась к себе спать.

Князь тоже не стал долго задерживаться. Он лишь однажды наполнил свой бокал, но поскольку Уолли, весь вечер предававшийся весьма обильным возлияниям, поддерживать компанию не стал, вскоре извинился и тоже удалился в свои покои.

Если Уолли и надеялся, что легко отделался, то, легкомысленно сбросив со счетов свою падчерицу, он жестоко просчитался. Девица сидела у себя в засаде и, как только Уолли, направляясь в свою спальню, миновал ее комнату, тут же выскочила в коридор.

- Что случилось? - деловито осведомилась она.

Уолли вздрогнул и неловко поежился.

- Что ты имеешь в виду?

- Нечего играть со мной в кошки-мышки! - грозно прошипела Вики, сжимая кулачки. - Признавайтесь! Я, между прочим, знаю и про Перси и про Глэдис. Мы все уже знаем!

Прижатый к стенке, Уолли удрученно припомнил, что в его время дети знали свое место и не осмеливались поднимать голос на старших.

- Кто тебе разрешил совать свой длинный нос в мои дела? нерешительным тоном произнес он. - Хорошенькое поведение для школьницы, ничего не скажешь.

- Ошибаетесь! - заявила Вики, уперев руки в бока. - Это Эрминтруда нашла у вас в кармане письмо! Бедняжка так огорчилась, что рассказала мне и Мэри.

- В каком кармане? - с необъяснимым любопытством осведомился Уолли.

- В каком-то вашем пиджаке. А какая разница?

- Просто интересно знать, - чистосердечно признался Уолли. - Я напрочь позабыл, куда засунул этот идиотский конверт. Так и знал, кстати, что рано или поздно кто-то на него наткнется. Да там ничего особенного и нет, добавил он, спохватившись.

- Для кого как, - философски заметила Вики. - Впрочем, главное не это. Нельзя допустить, чтобы Эрминтруду втянули в ваши дрязги.

- Какие дрязги! - фальшиво возмутился Уолли. - Это самое обычное недоразумение.

- А что говорит Перси? - отмахнулась Вики. - Он готов завершить эту историю миром?

- Разумеется, - поспешно заверил Уолли. - Дело же яйца выеденного не стоит.

- В самом деле? - с сомнением протянула Вики. - И вам удалось убедить в этом Перси?

- Конечно! Пару минут поговорили, и я ему все растолковал.

- Это надо понимать, что вы обещали ему заплатить, так? - деловито спросила Вики. - Или навешали лапшу на уши, но тогда он скоро вернется и разнесет весь наш дом вдребезги.

- По-моему, - обиженно произнес Уолли, - в вашей школе учат только шпионить за старшими. Может, тебе это и кажется интересным, но на мой взгляд, это просто постыдно. Вот!

Произнеся эту нравоучительную фразу, он величественной, но не совсем твердой поступью, зашагал по направлению к собственной спальне.

Глава 5

Если Уолли вознадеялся, что жена прикроет глаза на его последнюю выходку, то его вновь постигло разочарование. Оказалось, что ночь только прибавила Эрминтруде решимости "вывести этого проходимца на чистую воду". Мэри и Вики, да и, возможно, князь, знали, что перед завтраком в спальне Эрминтруды разразилась чрезвычайно бурная сцена, ведь эта славная женщина, захлестнутая эмоциями, не только впадала в истерику, но и орала, как иерихонская труба. В то памятное воскресное утро лишь глухой не услышал бы истошных воплей, от которых содрогались много повидавшие на своем веку стены Пейлингса.

Словом, к завтраку Эрминтруда не спустилась. Мэри это показалось зловещим предзнаменованием - с мужем Эрминтруда ссорилась и прежде, но старалась, чтобы домочадцы от их размолвок не страдали. Мэри пришлось свершить над собой изрядное усилие, чтобы улыбнуться вошедшему князю. Стараясь придать голосу беззаботность, она сказала ему, что у Эрминтруды разыгралась мигрень, и она просит извинить, но вынуждена завтракать у себя в спальне. Князь выслушал Мэри с вежливым видом человека, который вовсе не провел утро под аккомпанемент пронзительного женского голоса, визгливо перечислявшего все прегрешения Уолли со времен Адама.