Такая долгая полярная ночь

ЛЗУ-4, куда я был назначен, был от Зырянки километрах в 10 или 12. Конечно, расстояние я определил приблизительно, по льду Колымы и по тайге. Начальником этого лесозаготовительного участка был Петров Александр Павлович. В прошлом заключенный, «бытовик», значит «друг народа». Отбывал Петров свой срок в качестве дневального, а по-старому — денщика, у самого Ткаченко. Естественно, что когда срок у Петрова кончился, Ткаченко своего холуя назначил начальников ЛЗУ. Так сказать, в знак особой милости и доверия. И доверие начальства этот подонок старался оправдать и убедить, что он хороший начальник над заключенными работягами. Штрафной изолятор, сделанный из бревен лиственницы и напоминающий сибирскую бревенчатую ловушку для медведя, не имел печки. Петров сажал в изолятор в чем-либо провинившихся или не понравившихся ему заключенных. Колымские морозы — это 40 или 60 по С. Провести ночь в нетопленном изоляторе — это получить отморожение пальцев рук или ног. Так зверски издевался над заключенными бывший заключенный Петров. Мои попытки обосновать с медицинской точки зрения всю нелепость и жестокость «вымораживания» людей в изоляторе привели к одному: Петров обзывал меня отборной руганью и грозил расправиться со мной. Печку установить в изоляторе отказался, осыпав меня матерщиной. Говорят «брань на вороту не виснет», я думаю, что такое воспринимается людьми по-разному: одному оскорбление «как с гуся вода», а другому гнусные оскорбления ранят душу и вынуждают реагировать. Все чаще приходилось мне освобождать от работы людей с диагнозом Congelatio (отморожение). Если имевшие отморожение второй степени (пузыри) еще поддавались лечению на месте, то больные с третьей степенью и особенно с четвертой (влажная или сухая гангрена) подлежали госпитализации. Я их отправлял в центральный лагерь, в Зырянку. В направлении я ставил диагноз, а больному передавал по секрету рапорт начальнику санчасти Никитину, где объяснял, при каких обстоятельствах получено отморожение. Меня удивляло, насколько глуп и жесток Петров, сознательно из рабочих, валивших лес и подготавливавших спиленные лиственницы к сплаву по Колыме, делающий больных и калек. Приезжал Никитин, проверил, правильно ли я освободил от работы двух работяг, вероятно, Петров в разговоре с Никитиным старался меня запачкать. Не получилось: освобождение я дал правильно, по правилам медицины.