Такая долгая полярная ночь

Была суббота. Я знал, что по воскресеньям Петров и охрана «празднуют», глотая спирт. Мы с Мотузовым решили, что в воскресенье я, конечно, без пропуска ухожу в Зырянку. «Мою постель и вещи пришлешь мне», — сказал я Сергею. В воскресенье, узнав, что пьяный Петров поехал кататься в санях, запряженных лучшей якутской лошадью, которая вывозила даже по глубокому снегу спиленные деревья, я «рванул» в Зырянку. Фактически это был побег, так как заключенный без пропуска, идущий по колымским просторам, легко мог получить пулю как беглец. Я шел тайгой по тропе зайцелова, по бокам тропы высились сугробы снега, да и сама тропа была изрядно засыпана снегом. Я внимательно всматривался в тропу и окружавшее меня снежное пространство с кустами, густо покрытыми снегом. Но что это? На тропе поперек ее свежий след росомахи. Место довольно открытое, след ведет в сугробы. Возвращаюсь по своим следам шагов на 20. Так и есть: росомаха идет по моему следу. Забегает вперед, выискивая удобное место для засады и внезапного нападения сзади, на спину. Она опередила меня и выбрала уже укрытое за снежными кустами место около тропы, по которой я должен пройти. Нет, ты просчиталась, милая! Сворачиваю с тропы на снежную целину и, увязая в снегу чуть ли не по пояс, выбирая более открытые места и держа наготове финку, держу «курс» на берег Колымы. Выйдя на лед Колымы, я спасался от внезапного нападения росомахи, но здесь была другая опасность — встреча с пьяным вооруженным Петровым. Такая встреча была вполне возможна, так как катался этот произвольщик, конечно, не по тайге, а по ровному льду Колымы, плотно покрытому снегом. Придя в Зырянку, я опять стал работать на общих работах — разгрузке кокса.

Глава 44

«Что будет дальше, знаем по картинке:

Крылом дырявым мельница махнет
И будет сбит в неравном поединке
В нее копье вонзивший Дон Кихот».

С. Маршак «Дон Кихот»

И вдруг однажды меня вызвали в районный отдел МВД. Тревожно стало на душе. Возникли вопросы: за что? Почему? Пошел к Кнорру, и он ничего не знал и ничего посоветовать не мог. Вызов к «куму» всегда для честного заключенного неприятность. Делать нечего. Пошел и даже без конвоира. Оперуполномоченный Белахов встретил вежливо. А я весь в напряжении ожидаю, что будет дальше. Белахов дает мне несколько листов бумаги и спрашивает: «Это вы писали?» Эти бумаги — мои докладные и рапорта. «Я, — отвечаю, — только они были адресованы не вам». «Нам их передали», — сказал Белахов, потом добавил: «Здесь все правильно написано?» Я ответил, что раз на этих бумагах стоит моя подпись, то все изложенное правда. Белахов с нескрываемым уважением посмотрел на меня. Далее он сказал, что за умышленное издевательство над людьми, повлекшее нетрудоспособность и даже инвалидность рабочих из лагконтингента, а также за потерю в пьяном виде убежавшей неизвестно куда лошади, Петров находится под следствием. Наивное сердце мое возрадовалось — есть еще справедливость! Белахов сказал, что завтра он со мною выезжает на лесоповал в ЛЗУ-4. Я буду в роли кучера, и так должен говорить, когда прибудем на место.

На другой день по распоряжению, исходящему из райотдела (начальник Алексеенко) меня одели во все новое: новые стеганые брюки, телогрейка, шапка и валенки, выдали во временное пользование огромный тулуп, запрягли в сани хорошую лошадь, и я тихо, без лихости в назначенный час подъехал к райотделу.