Такая любовь

Лида. Петр… (Уже по ее сдавленному голосу можно судить, что привела ее сюда отнюдь не жажда ласки). Майка мне сказала, что… что будто…

Петр (усаживает ее на тахту, садится рядом и берёт ее руки в свои). Лида! Я хотел еще вчера, но ты… ты не дала мне сказать… И хорошо, что не дала! По крайней мере, произошло то, что было. Ты ведь и сама не сумела, не захотела говорить о своем…

Лида. Как ее зовут?

Петр. Лида.

Лида (грустно улыбаясь). Лида…

Петр. Из-за имени я и женился… Лида… Разве это так важно?

Лида. Что — важно?

Петр. Я спрашиваю, важно ли это. Ты меня любишь? Любишь! Я тебя тоже, Лида. И важнее этого нет ничего, ты сама так сказала. А раз мы оба это знаем, то и знаем, что нам делать.

Лида. Что делать?

Петр (встает и глядит на нее, взволнованную). Я женюсь на тебе… Если ты согласна… А ты согласна, правда?

Оба не двигаются, глядят друг на друга. Так проходит минута или час. Потом Петрус стремительно срывает простыни Вашека и несет их к двери. Сильно звучит музыка.

10

Проекция гаснет. На авансцену входят взволнованные Стиборова и Милан. Стиборова на ходу застегивает пальто.

Стибор. Куда она пошла? Куда?

Человек в мантии. Куда вы идете, пани Стиборова?

Мать. Я не могу видеть, как он терзается. Я не допущу, чтобы люди над ним смеялись.

Стибор. Что она хочет сделать?

Человек в мантии. Я вам буду очень обязан, если вы мне ответите.

Мать. Я иду на факультет.

Стибор. Бога ради, зачем?

Мать. Я не допущу, чтобы на его репутацию легло пятно. Он не должен оставлять это так.

Стибор. А я не допущу, чтобы она обидела Лиду. Лида — честная, честная… Во всем виноват тот, другой!

Мать. Пусть он успокоится, я его мать и ничего не сделаю против его воли. Я прекрасно понимаю, на ком вся ответственность. Ради бога, пусть он не мучается, пусть позволит мне действовать для его же пользы…

Стибор(слабо). Во всем виноват тот… (Уходит).

Человек в мантии. Я считал, основываясь на вашей автобиографии, пани Стиборова, что вы — лучший психолог.

Мать. Что вы хотите сказать?

Человек в мантии. Допустим, вы добьетесь, что Петрус будет морально осужден, может быть возвращен на прежнее место работы. А результат? Лида Матисова опомнится, падет духом, говоря литературным языком — уничтожит его в своем сердце. А что, если она захочет вознаградить вашего сына за обиду? Если не ошибаюсь, он предложил ей…

Мать. И все-таки я не настолько плохой психолог, чтобы сообщить своему сыну, в его душевном состоянии, против кого я хочу действовать.

Человек в мантии. Уж не против ли…

Мать. Конечно! Петрус меня не интересует, я чувствую к нему только некоторую благодарность! Вы должны примириться с тем, что, спасая утопающего, не думают о средствах. Будь я верующей — я, быть может, назвала бы появление Петруса чудом. Но я верю только себе и своей любви к Милану и поэтому позабочусь укрепить это чудо. Лида! Лида должна исчезнуть. Пока он ходит с ней по одним улицам, дышит одним воздухом — Милан не найдет покоя.

Человек в мантии. Хотел бы я знать, как вы этого добьетесь.

Мать. Добьюсь, добьюсь! Ради его счастья, его таланта — добьюсь. Если нет — перестану верить в вашу справедливость!

Вспыхивает кинопроекция: канцелярия факультета, на стенах расписания занятий. За столом сидит озабоченный Тошек, против него, на краешке стула — Лида Матисова.

Тошек. Послушайте, вы должны ее понять. Я ее не знаю, но какова бы она ни была, надо представить себе ее положение. Мать все-таки… И она говорит: как может такой человек воспитывать молодежь или стоять на страже законов… Я вовсе не хочу осуждать вас, но вы обязаны задуматься… Может, вам все-таки следовало бы высказаться… (Лида молчит. Тошек задумчиво потирает заросший подбородок). Так довольно трудно договориться.

Лида. Разве все это не мое личное дело?