Такая-сякая

Возвращались в Балтийск из этих поездок поздно вечером на дизельном поезде (рассмешило «Артурик, не бегай по дизелю!») или на автобусе – по оставшейся от немцев дороге, обсаженной с обеих сторон деревьями. Из окна автобуса Дина любовалась мелькающими верхушками деревьев, постепенно теряющими на фоне заходящего солнца зеленый цвет листвы. И вот однажды, когда деревья стали черными и приобрели сказочные очертания, в Дину вошло какое-то знание. Позже в ее лексиконе появилось слово «откровение», точно передающее такое таинственное озарение-посещение. Она вдруг ощутила разлитый в природе абсолютный разум, гармоничное сосуществование всего на свете, подумалось о Гегеле и, почему-то, о симметричности листьев. Это было маленькое семечко, которое дало всходы через много лет.

Дину всегда тянуло в Балтийск. Последний раз она побывала здесь уже с детьми по вызову подруги, с которой она съела не один пуд соли, а познакомилась в родильном отделении местной больницы, где обе лежали на сохранении.

Популяризатор аюрведы Дипак Чопра советует не тянуть воспоминания из прошлого, жить только настоящим. Но как вычеркнуть из памяти Балтийск!

«Зла не помнить» и др.

Их комната на верхнем этаже главного корпуса дома отдыха была крайней и выходила вместе с туалетами и умывальниками на огромную каменную террасу. Когда дети давали возможность побыть одной, Дина ложилась на кровать и смотрела через открытую дверь на море, которое начиналось как бы сразу за террасой, скрывавшей берег с прилегающими территориями, и за еле различимым лайнером смыкалось с небом. Удивительная иллюзия – только море и небо. Больше ничего видно не было. Но было слышно. Справа Челентано из рубки отъезжающего катера зазывал на морскую прогулку. Слева из репродуктора, прикрученного к высокому столбу, какой-то ученый муж вещал о пользе кисломолочных продуктов.

Как бы ни были полезны кисломолочные продукты, от смерти они людей не спасут, и в скором времени от причала будет отъезжать катер новой модели с другой музыкой и другими пассажирами. Только море и небо не поменяются. Пронзительное ощущение сосуществования вечного с преходящим – об этом, казалось, и пел Челентано – каждый раз сворачивало мозги и обрывало ленивое благодушное усыпляющее созерцание прекрасного вида.

Чтобы съездить в Крым, Дина с мужем копили деньги четыре года. Дорогие фрукты из местных садов были уже не по карману. Детский врач Евгения Юльевна советовала периодически хорошенько прогревать на южном солнце вечно болеющих сыновей и промывать морской водой их носоглотки. Несмотря на кошмарно длинную дорогу сначала в душном купе, где плюс ко всем прелестям железнодорожного пассажирского транспорта дети сваливались во сне на пол, потом в убалтывающем до рвоты автобусе, несмотря на номер без удобств, – отдых на море с проживанием и трехразовым питанием стоил таких затрат. Слово «отдых» для вечно стоящей у плиты и в очередях Дины относилось в основном к трехразовому питанию.

Конечно, Дина хорошая мать, и семья для нее всегда была на первом месте. Но на втором – ох, на каком втором! – был Коктебель: его отвесные скалы с подмытыми водой нишами и опасными переходами-перелазами-переплывами из бухточки в бухточку; его пляжи, где галька вперемежку с сердоликом; его утреннее теплое прозрачное море, в которое погружаешься, как в материнские утробные воды; его дневное море с убаюкивающими волнами и радостным криком парящих над ними альбатросов, с огромными разноцветными хвостатыми медузами, позволяющими рассматривать их и даже вступать с ними в подводные игры; его ночное море, которое сладострастно ласкает освобожденное от купальника тело и в благодарность награждает каждое ответное движение рук волшебными фосфоресцирующими следами. А запах моря! Его носишь на себе весь день, и не сравнить его ни с каким другим на свете. У Вероники Долиной есть песня со словами «книга пропахла твоим табаком». Так и для Дины, – запах рапана связан с морем, которого теперь нет, и с местом, куда больше дороги нет.

Здесь, на коктебельских берегах, Дина проживала каждый день, как Золушка – каждую минуту перед неминуемым боем часов. На задворках сознания она уже прощалась с морем, уже видела его в последний раз из окна поезда и грустила до самой Москвы. Когда же он, последний день, действительно настал, Дина отправила мужа с детьми и подругой на море, а сама собрала чемоданы, сдала казенное белье и вышла на террасу.

Море казалось на редкость спокойным. Но это спокойствие было обманчивым, оно вызывало уважение и трепет перед своенравной стихией. Поэт Лариса Адлина, видно, почувствовала однажды нечто подобное.

Спит океан. Спокойное дыхание

Чуть поднимает голубую гладь.

В нем незаметно время засыпания,

И пробужденья не предугадать.