Такая-сякая

Много книг прочитала Дина в этой замечательной библиотеке, но роман Каверина странным образом вплелся в ее жизнь. Однажды, пробегая глазами книжный развал, она неосознанно остановила свой взгляд на заголовке «Перед зеркалом». Ее как молнией прошило. Заветную книжку Дина несла домой с чувством, что теперь очень дорогое и близкое будет всегда с ней. Но книжку пришлось подарить хорошему человеку. Через несколько лет она случайно в каком-то толстом журнале прочитала материал, посвященный прототипам героев, их любви и непростой жизни в эмиграции. Недавно муж купил Дине точно такую же книжку.

Что бы Дина делала без Интернета? Она перекопала все его кладовые и поняла, что с этим романом-матрешкой не все так просто. Книга, которая производит на Дину сильное впечатление, обычно вызывает у нее чисто литературоведческое любопытство. В случае с Кавериным оказалось, что Дина общалась не с автором, не с выдуманной им героиней, а с прототипом, женщиной одной с ней крови, рефлексирующей в письмах по поводу своей жизни и творчества. В Балтийске Дина читала: «Слов нет, когда я возвращаюсь домой в бессолнечные, чуть туманные вечера, начинает казаться, что Париж построен импрессионистами» и думала, до чего же талантлив Каверин, как образно написал. А это были строки подлинного письма талантливой во всем художницы Лидии Никаноровой далекому другу, той тонкой ниточке, которая связывала ее с родиной. Автор своими надуманными литературными интерлюдиямии только мешал. Его заслуга в том, что он свел размеренно живущего советского читателя с судьбой девочки-девушки-женщины, попавшей в водоворот пред– и послереволюционных событий, державшейся на плаву благодаря искусству и оставшейся верной своему призванию. Женщины, как оказалось, очень непростой, которая фактически вела двойную жизнь – реальную и в письмах. И сложная личная жизнь в письмах представлена не совсем правдиво, вернее, необъемно.

Роман стал зеркалом и для Дины. В нем она видела, насколько сама изменилась. Перечитывая роман, она наткнулась на строки, которые когда-то в Балтийске вызвали в ней сильное переживание, и уже размытый в памяти кусочек жизни воскрес во всех деталях. Вот молоденькая Дина перевернула очередную страницу журнала и вдруг остановилась. Она не могла читать дальше: слезы душили ее. В письме из Турции героиня спокойно, как бы между прочим, сообщала, что вышла замуж, муж моложе нее, мало развит, и у него нет ноги. На Дину, которая ждала, что герои, которых жизнь все время разбрасывала в разные стороны, вот-вот соединятся, слова эти обрушились как гром среди ясного неба, убив надежду на хэппи-энд. Встретивший Дину у библиотеки муж шел за рыдающей женой через весь город и молчал. Как трудно было молоденькой девушке понять, что тогда ее обожгло дыхание времени и его дорог, не пройденных благополучными читателями. То, что творил двадцатый век с судьбами людей, не способен придумать ни один писатель.

Как-то Дина сидела на лавочке около библиотеки и ждала автобуса. К ней подсел паренек.

– А я Вас знаю. Вы живете в «Золотом Якоре». Я каждый день Вас вижу.

Разговорились. Оказывается, паренек работал на том самом маленьком лоцманском суденышке. Узнав, что Дина ездит в читальный зал, сказал:

– У нас на катере есть интересная книженция, что-то о Древней Греции, с картинками. Ее никто не читает, мы уже первые страницы на растопку пустили. Я Вам сегодня ее отдам.

Дина уже поняла, о какой книге шла речь. Она знала, что Пушкин изучал древнегреческую мифологию аж в пятилетнем возрасте. Дина же прочитала «Легенды и мифы Древней Греции» в пересказе Н. Куна в свои двадцать пять. В городе Балтийске. Стоит теперь этот матросский раритет в книжном шкафу на даче.

В выходные дни Дина с мужем путешествовали. Сначала это были города-курорты Калининградской области с сохранившимися шикарными загородными виллами высшего командования Вермахта. Потом Литва. Маршруты разрабатывались в том же читальном зале. Исторической для семьи стала поездка в город Таураге, столицу Южной Жимайтии. Дину привлекло, прежде всего, такое красивое название. Посетят ли когда-нибудь ее старшие сыновья-близнецы этот маленький уютный городок, имеющий прямое отношение к их долгожданному появлению на свет? С речкой в три метра шириной, где вода по колено? С деревянными замысловатыми столбиками-колоколенками, хранящими память о недавних языческих верованиях? Может быть, под кроватью в гостинице города Таураге лежала безвредная змейка жалтис (уж), отвечающая в литовском пантеоне за прибавление семейства?