Такая война

— Затем, что в бой их поведешь ты, — парень сразу поднял руки, чтобы пресечь возражения. — Ритуал по самым оптимистичным прикидкам будет очень тяжелым. Призвать пару десятков призраков — это одно. А пару тысяч — это совершенно другой порядок магического искусства. Боюсь, что после такого я буду не в состоянии творить магию. Думаю, что даже разговаривать буду с трудом.

— И кто-то должен контролировать этих чудовищ и направлять их, так? — догадался десятник.

— Верно, — кивнул Мак. — И еще…

— Зачем мы лезем в эту свару? — прервал его седой воин. — Нам не нужно это сражение. Однако мы все равно в него лезем. Зачем?

— Липа, — пояснил подмастерье. — Она согласилась стать гулем, и я…

— Значит, Рум был прав… Послушай, есть плохие поступки. Есть хорошие. Есть такие поступки, которые оправдывают себя. Этакое «зло во благо». Но эта девочка за гранью добра и зла! — глядя в глаза подмастерью, впервые возразил Гурт. — Ты делал слугу из мертвой матери. Она все равно уже была мертва… Но Липа живее всех живых.

— Во-первых — я ее ни к чему не принуждаю, — покачал головой парень. — Это исключительно ее решение. Я ей все объяснил. Она даже пыталась торговаться и выбивать себе условия!

— Это ребенок! — зашипел Гурт. — Это ребенок, который не понимает, на что идет! Она ни в чем не виновата! Она никому ничего не должна! Ты хочешь убить ребенка?

— Я не убивать ее собрался. Гуль это нечто…

— Сердце ее биться перестанет! Она превратится в нежить, — попытался донести мысль до Мака старый вояка. — Нужно убивать, нельзя жалеть врага и, если потребуется, надо идти до конца! Но убивать детей… Убивать детей ради победы… Это за гранью добра и зла… Зачем тебе победа, если ты превратился в убийцу детей?

— Это война, — попытался оправдаться Мак. — Это не мой выбор! Это просто война такая, и…

— Это ты! Ты такой, а не война! Это тебе решать, чем ты будешь отличаться от саторцев! — глядя в глаза, сказал ему десятник.

Седой воин надел на руку браслет, немного повертел, примеряя, хорошо ли сидит, и со вздохом добавил, глядя на притихшего подмастерья:

— Если то, что ты сказал, правда, и император мертв, то империи больше нет. В нашем старом понимании ее больше никогда не будет. Значит, ее надо будет построить по-новой. — Десятник грустно улыбнулся и добавил: — Один ты ее не построишь. Даже если поднимешь все трупы разом, то существовать твоя империя будет, только пока нежить будет тебя слушаться. Империя — это не войска, не оружие, не артефакты и не магия. Империя — это…

— Люди, — закончил за него Мак. Он отвернулся, стараясь спрятать лицо, и тихо добавил: — Я хорошо подумаю над твоими словами…

— Ты образумишь Липу? — с надеждой спросил десятник.

— Нет, — мотнул головой парень. — У меня есть идея получше.

— Выведешь големов вперед. Особенно тех, что в костяной броне. Щиты можешь им не давать, чтобы побыстрее двигались, — давал последние наставления Мак, оглядывая огромную схему ритуала размером в несколько десятков метров. — Им главное — в строй ворваться. Остальное будет делом техники. У них хватит мозгов, чтобы не толпиться в одной куче и сеять хаос. Проследи, чтобы Мать не ждала, пока твои големы ворвутся в строй. Пусть сразу ведет своих мертвых за ними, немного поодаль. Так, чтобы они сразу за големами в строй ввалились.

— Прослежу, — кивнул Гурт. — А Липу зачем притащили с собой?

— Чтобы не сбежала, — пояснил Мак. — Если сбежит, то мой план провалится.

Гурт кивнул, но расспрашивать не стал. Вместо этого он уточнил:

— Сигнал для начала атаки? Ты сказал, что он будет, но не сказал, какой, и…

— Поверь, когда это начнется — ты не перепутаешь, — грустно улыбнулся Мак. — Это будут не простые призраки. Они умеют сеять страх.

— Как бы нам не перепало, — покачал головой десятник.

— Не перепадет. — Мак еще раз взглянул на небо и с улыбкой добавил: — Под утро будет туман. Идеально для нашего плана. Иди. Вам надо успеть занять позицию. На рассвете начинаем.

Гурт кивнул и отправился к отряду нежити, шагавшей на свои позиции.

Подмастерье тем временем подошел к стоящему с детьми Жаку и кивнул в сторону:

— Пойдем. Нам надо поговорить.

Парень кивнул и отправился вслед за темным.

— Жак, — начал издалека Мак. — Мы ведь уже много прошли вместе, так?

— Да, — кивнул парень, не понимая к чему этот разговор.

— Скажи, ты веришь мне?

— Верю, конечно!

— Нет, я не про ложь из моих уст. Я про то, что мы делаем. Ты веришь в то, что мы делаем правильные вещи, пусть и в такой грязной форме?

— Ты про нежить? — спросил самый молодой.

— Не только про нее, — покачал головой подмастерье. — Если ты не заметил, то я не разбираюсь на кладбище, кто там лежит. Старик, мужик, женщина или ребенок. Для меня это — просто материал.

— Если ты про это, — смутился парень. — То я верю в тебя и то, что это для дела.

Мак довольно кивнул и, взглянув на Жака, произнес:

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал. Рум. Он сегодня останется с нами и, — он заметил, как начинает хмуриться парень, и сразу добавил: — Успокойся, убивать его не надо. Я не сошел с ума. Просто… Я боюсь, что сегодня он решит меня убить.