Такая вот любовь

– Я годами этого боялась. – Слезы текли по ее щекам. – Но думала… – Парамедики придвинулись со своими носилками. Незнакомка разжала руки и поднялась. – Вы, должно быть, Анджелина. Я Грэйси. – И она обняла Анджелину. – Вы были так добры к ней. Она начала выходить из дому и ходить пешком. Даже до меня дошла повидаться. Я решила, что, может… – Грэйси покосилась на парамедиков, которые пытались поднять Люси с кресла. – Услышала приближающийся вой сирены, потом увидела, как скорая останавливается… О боже, мне пора возвращаться в магазин. Я велела покупателям выйти, но они ждут, а дверь не заперта. – Грэйси открыла ящик слева от раковины, достала клочок бумаги и карандаш. – Вот мой телефон. – Она облокотилась на столешницу и быстро нацарапала номер. – Если я смогу помочь… Ну, знаете, с организацией… Полагаю, вы уже позвонили Джону Милтону?

Анджелина кивнула. Парамедиков она заверила в том же.

– Люси подарила ему большое сердце, – произнесла напоследок Грэйси. – Для него это огромный удар.

И вихрь, который чуть раньше доставил Грэйси в трейлер, вынес ее за дверь.

Парамедики уложили Люси на носилки и теперь расправляли простыню, чтобы накрыть ее. Анджелина, боясь упасть, прислонилась к кухонной столешнице.

* * *

После того как Люси унесли, Анджелина подперла входную дверь стулом. Вернула стол и стулья на их места. Подобрала банановую кожуру, в которой еще остался кусочек банана, и выбросила ее в мусорное ведро. Набрав в раковину теплой воды, добавила туда немного зеленой жидкости для мытья посуды «Палмолив» и сходила за кружкой Люси – вообще‑то Анджелина купила ее, чтобы поддержать больницу, и только потом решила подарить пациентке. Она подставила ладонь и вылила прямо в нее остатки холодного чая. Люси добавила в чай молоко. Анджелина уставилась на вытекающую кремовую жидкость. Потом выплеснула ее в мыльную воду, а последнюю пару капель зажала в кулаке. Погрузила кружку в воду, отпустила ее, посмотрела, как та всплывает.

Чистой салфеткой Анджелина протерла донышко кружки с надписью: «Кружка с цветами. Автор – Мэдисон (14 лет). Больница Северной Джорджии». Вымыла изогнутую ручку с сидящей наверху бабочкой больше чем в натуральную величину. Потом темно-синюю, в желтый горошек, внешнюю поверхность кружки, выпуклый розовый цветок, похожий на маргаритку. Дюйм за дюймом оттерла край и кремовый налет внутри. Ополоснула кружку водой и вытерла свежим полотенцем. Прикоснулась к серединке цветка, на миг задержав палец, после чего вернула кружку на место, в шкафчик.

Ни в одном из этих трех передвижных домов Анджелина не заходила дальше ванной комнаты. Люси держала двери закрытыми. Теперь Анджелина вышла из кухни в коридор. Еще не переступив порог спальни, она увидела акварели, развешанные на стенах, на дверцах закрытых полок и шкафа-купе. Много зеленого и фиолетового. Вспышки белого. Однако краски казались блеклыми, точно впитались в бумагу. Анджелине хотелось последовать за ними.

Встав перед кроватью, она огляделась. На всех рисунках был изображен маленький домик. На тех трех, что висели сбоку от кровати, – избушка с двускатной крышей, двумя окнами, дверью и черным креслом-качалкой рядом, но окружающее пространство на каждом из них было разного цвета: светло-лиловое, светло-желтое, светло-коричневое. На трех рисунках над изголовьем кровати крыши у домов были плоские, на них изображался маленький мальчик в красной рубашке, с птичкой на руке, все дома были темно-синие, птички же разные: красная, синяя и желтая. Судя по всему, это были серии из трех акварелей каждая. Над рисунками с птичками висели шкафчики, которые тянулись вдоль стены и спускались с каждой стороны кровати, превращаясь в ночные столики. Они образовывали нишу – руки великана, обнимавшие Люси.

Кровать с белыми простынями в крошечных фиолетовых и зеленых цветочках и таким же одеялом была смята. Анджелина скинула туфли и забралась в нее, вдыхая запах Люси и ощущая ее тепло. В великанских руках она и впрямь почувствовала себя в безопасности. Не так много и нужно – всего лишь чтобы тебя укрыли и обняли. В акварельном мире Люси не было одиноких домиков. Каждый из них принадлежал двум другим.

* * *

Анджелина отправилась в «Севен-элевен» за проволокой, молотком и гвоздями. Грэйси не позволила ей заплатить. Став на бетонную плиту под линялым бесцветным небом, Анджелина забила в косяк гвоздь и обмотала его и дверную ручку проволокой. Позднее Джон Милтон сделает всё как надо. А сейчас (то есть уже давным-давно) пора разобраться с Джоном Милтоном. Анджелина села в машину, нашла в медицинской карте Люси его номер и позвонила, не тратя времени на обдумывание того, что нужно сказать.

– Да, – раздался в трубке его голос.

– Джон Милтон?

– Я самый.

– Это Анджелина. Патронажная сестра вашей матери.

Он засмеялся.

– Я знаю, кто вы.

Анджелина улыбнулась, и сердце ее вдруг забилось, как тряпка на ветру.

– Мне нужно вам кое-что передать. От вашей матери. Где вы?

– Сейчас? Я могу просто заскочить к ней после работы.

– Я должна передать вам это немедленно.