Такая вот любовь

– Я прикрепил к нижней стороне ее новой крыши три из тех акварелей. Они составляли единое целое и принадлежали Люси. – Он посмотрел в лицо каждому из присутствующих. И сделал паузу, когда встретился взглядом с Анджелиной. – Моя мама все делала ради меня. Она любила меня. А я любил ее. – Он отвернулся и обхватил гроб руками.

Это движение было настолько естественным, что Анджелина удивилась, почему прежде никто и никогда так не поступал. Прижавшись к Уиллу, она затаила дыхание.

Джон Милтон поцеловал крышку деревянного ящика и отступил назад. Мужчина в костюме кивнул человеку в длинном пальто, и тот при помощи рукояти опустил гроб в вырытую для него яму.

Анджелина ни за что не сможет взять другого пациента. Она не проявила достаточной твердости в вопросе похудения Люси. Ей следовало настоять. Выбивать те чертовы карамельки из рук Люси. Ей необходимо снова увидеть те акварели.

Они с Уиллом ждали момента, когда смогут выразить соболезнования Джону Милтону. Красногубая Грэйси повернулась к ним и снова поблагодарила Анджелину за всё, что та сделала. Высокий парень стоял рядом с ней и помалкивал.

– Анджелина, – представил Уилл, – это Клайд из кофейни.

Клайд кивнул.

– Вы мать Клайда? – спросил Уилл. – Та, которая любит Джексона Брауна?

Грэйси чуть улыбнулась и сказала Анджелине:

– Мы образовали небольшой круг. Я знаю вас, вы – Уилла, Уилл – Клайда, а Клайд – меня.

– Анджел, – заметил Уилл, – вам с Грэйси надо как‑нибудь поболтать о Джексоне Брауне.

Грэйси похлопала ее по руке.

– Непременно.

– Значит, – спросила Анджелина, – у вас «Севен-элевен» и маленькая кофейня?

– Угу, – ответила Грэйси. – Этот жуткий круглосуточный магазин и еще один, на федеральной автостраде, обеспечивают существование скромного заведения моей мечты.

Анджелине захотелось немедленно сбежать от этой светской болтовни, грозившей поглотить ее без остатка.

– Приятно познакомиться, Клайд, – сказала она. – Нам нужно подойти к Джону Милтону. Он совсем один.

Грэйси взглянула на сына Люси и пожала Анджелине руку.

– Поговорим позже. Рада знакомству, Уилл.

Анджелина приблизилась к Джону Милтону, тот наклонился и обнял ее, совсем как на днях, когда она сообщила ему горестную новость. Будто взял ее в плен. Она точно так ловила заползших в дом гусениц. Удостоверившись, что незваная гостья шевелится в ее пальцах, Анджелина позволяла ей медленно проползти по ладони, а затем выпускала на улице в безопасном месте. Пленившие ее объятия Джона Милтона не вызывали клаустрофобии и не затрудняли дыхание. Она ощущала сосновый аромат.

Джон Милтон поднял голову, затем опустил правую руку, но левой продолжал обнимать ее.

Анджелина посмотрела в его голубые глаза и спросила:

– Вы сделали ей гроб?

Он кивнул.

– И положили туда акварели?

– Да.

– Замечательно.

Джон Милтон протянул кому‑то руку, и Анджелина, обернувшись, увидела стоявшего рядом Уилла.

– Я Уилл. Муж Анджелины.

– Спасибо, что пришли, – ответил Джон Милтон. – Люси без конца говорила об Анджелине.

– Я буду рада помочь вам с ее вещами, – сказала Анджелина.

– Грэйси тоже предложила помощь, – сообщил Джон Милтон.

– Соболезную вашей утрате, – произнес Уилл, отходя.

Глава 39

Уилл огляделся и обнаружил, что они с женой одновременно находятся наверху, что случалось редко, если только они не спали. Когда он вышел из ванной, Анджелина накидывала на себя шелковистый плед, который держала в изножье кровати.

– Почему бы тебе просто не надеть свитер? – спросил Уилл.

– Я неважно себя чувствую, – ответила Анджелина. – Мне жутко холодно.

Она откинула одеяло и забралась под него прямо с накинутым на плечи пледом.

– Ты, наверное, продрогла, пока мы были на кладбище.

Анджелина повернулась на бок и натянула одеяло до ушей.

– Принести тебе что‑нибудь?

– Ты не опустишь шторы?

Уиллу никак не удавалось закрыть окно, которое так долго держали открытым.

– Оставь его в покое, – попросила Анджелина.

– Но тебе же холодно?

Она не ответила. Уилл так и не сумел закрыть окно. Поочередно потянув за белые цепочки, он опустил три затемняющие шторы, которыми супруги никогда не пользовались. Каждый слой темноты, казалось, увеличивал расстояние между ним и Анджелиной. Уилл взглянул на продолговатый холмик – под одеялом жена как будто разом потолстела.

Спускаясь на первый этаж, он с тревогой думал об Анджелине. Похоже, она на грани нервного срыва. У нее что‑то было с сыном Люси. Возможно, интимного свойства, но это вряд ли. И почему, во имя всех святых, он не понимал, зачем мастерит эти свои ящички, пока не увидел гроб с лежащей в нем мертвой Люси, изготовленный Джоном Милтоном? Тем самым Джоном Милтоном, который слишком бесцеремонно обнимал его жену.

Периодически Уилл вставал с кресла перед телевизором и поднимался в спальню проверить, как там жена. Иногда просто приоткрывал дверь, чтобы удостовериться, там ли она. Иногда на минуту задерживался и в темноте прислушивался к ее дыханию. Иногда менял воду в ее опустевшем стакане. Щупал ей лоб, как она девочкам, когда те были маленькими, но не понимал, есть у нее жар или нет.