Такендо (СИ)

Мальчик лежал там же, на длинном столе. Под голову ему подложили пуховую подушку. Чернота проползла по ногам вверх, тонкими концами своими касаясь груди. Он проснулся. Открыл глаза и смотрел на красивую девочку, которая стояла, склонившись прямо над его лицом. Ему нравились ее милые и необычные красно-синие глаза.

— Проснулся?! — послышалось стариканское ворчание из соседней комнаты, — Что он там? Еще не кричит?! Может, бубнит какие-нибудь бредни?! — продолжал он, копошась, вставая с кровати.

— Нет, молчит и улыбается, мастер! — отвечала Кимико.

— Улыбается? Что за ерунда? Похоже, сошел он с ума, девочка! Не подходи к нему, Кимико, не рискуй глазками! — кряхтел старик.

— Мастер, по-моему, ему лучше…

— Как?! — встрепенулся тот, подбегая к мальчику короткими шажками.

Чернота, что до того распространялась, теперь шла на спад, быстро тускнея.

— Это сделал тот закутанный мальчик, мастер? — спросила она.

— Если это он, то я даже не знаю, не представляю, как ему это удалось… Он ушел только минут двадцать назад, не больше! Еще даже болиглав не заварился!

— Где… Ооноке? — проговорил лежащий на столе Такендо.

— Ооноке? Наверное, это этот мальчик… Он побежал куда-то, чтобы тебе помочь. — отвечала девочка.

— А где я?

— В алхимической лавке известного на всем востоке мастера Такеяки, — гения зельеварения. — гордо сказал он, а после короткой паузы в конце, добавил, — Ты мне должен тысячу кан.

***

Течение времени клонилось к вечеру. Ооноке выбрался из затягивающего Шаогуня и уже двигался по лесной чаще, срезая путь максимально опасными путями, самыми короткими. И вот, наконец, тяжело дыша, не чувствуя отбитых в кровь стоп, он добрался до цели. Священное место Кау’якл’на. Круг из стоячих продолговатых валунов, в центре которого лежал идеальный камень квадратной формы. Местные говорят, что это подарок Модсдаля — бога-кузнеца, создателя рек, океанов и каменных скал. Никто этот камень трогать не смел, а ярые блюстители веры периодически патрулировали по ближайшим лесам с целью выявить возможную для квадратного камня опасность и, с опасностью этой, расправиться. За одним из валунов находился скрытый люк, уводящий прямым спуском под землю. Там, внизу, царствовала тьма. Никакого освещения. Члены ордена “Черной руки” были обучены существовать в пустоте. Слившись с ней, они двигались подобно призракам, утратившим плоть. Им не нужны были глаза, им нужны были только инстинкты.

— Ооноке… Зачем вернулся? — прошептала пустота.

Мальчик сразу припал лбом к холодному полу и ответил:

— Сёкан Гретт, сыну Сёкана Кенрюсая нужна помощь. Он проклят, умирает.

— Сын Кенрюсая проклят? Почему я должен спасать его? Кенрюсай мертв, Ооноке, твой долг перед ним более не имеет силы. Его сын более не имеет для тебя значения.

— Но, Сёкан Гретт, он…

— Ты забылся, Сотё Ооноке? — жестко подавил голосок того.

— Нет, я верен ордену, Сёкан Гретт…

— Мальчишка более не твоя забота. Я рад, что ты пришел сам. Я был готов отправлять за тобой твоего Икана.

— Вы уверены, что он мертв? — переводил тему тот.

— Да. Наши Рикуси видели, как сжигали его тело.

— Кто его убил?

— “Белая гарда”… Один из них. Когда до наших ушей долетит его имя — он умрет, как и гласит кодекс. Ты будешь готов наказать убийцу своего бывшего Сёкана? — угрожающим голосом возвышал себя Грэтт.

— Куда орден поведет меня, туда я и пойду, Сёкан Грэтт. — повиновался мальчик.

— Можешь встать.

Ооноке осторожно принял вертикальное положение.

— Идем во тьму, Ооноке. Теперь у тебя будут другие задачи.

— Повинуюсь, Сёкан Гретт. — отвечал тот, проходя мимо нового лидера змеи дальше, вглубь поглощенного пустотой коридора.

***

— Твой друг обещал вернуться завтра, в то же время, максимум. — говорила девочка, сидя перед Такендо на коленях.

Он сделал еще глоток горячего лилового чая. По телу растекалось приятное чувство расслабления. В легкие оседал согревающий сгусток.

— Мастер говорит, что много этого чая пить нам еще нельзя.

— Он алкогольный? — спросил мальчик.

— Ты знаешь, что это?

— Знаю. Отец учил меня алхимии, как и твой тебя.

— Он мне не отец. Он мой учитель. Мастер Такеяка.

— А где твои родители?

Девочка отвела глаза и легко задрожала. Ей явно было неприятно говорить на эту тему.

— Извини…

— Ничего. Все хорошо, я почти привыкла.

— У меня тоже больше никого нет. Мой отец умер вчера от рук предателей.

— Ой, это ужасно! Мне очень жаль! — распереживалась она.

— Не надо. Не успокаивай меня. Мой отец учил меня быть сильным. И я буду…

— Хорошо… я поняла. — склонив голову, сказала девочка.

— Как тебя зовут?

— Я Кимико. Как зовут тебя?

— Такендо.

Кимико засмущалась. Он увидел это в выражении ее лица.

— Что с тобой случилось? — спросила вдруг она.

— Я не знаю. Я почувствовал боль в сердце, а затем уснул. Я видел странный сон, я чувствовал его, не просто видел. Я верю, что дух моего отца таким образом сообщил мне, что я должен делать.

— И что же ты должен?

— Уничтожить всех поджигателей… — чтобы не испугать девочку, сказал мягче тот.

— Хм-м… — задумалась она.

Старик спал и очень громко храпел. По прекращению такого рычания сразу можно было понять, проснулся он или нет.