Читаем Такеши Китано. Автобиография полностью

Биту Такеши всегда удаётся всех удивлять. Последние двадцать лет он является звездой телеэкрана, экспертом в искусстве забав, лести и насмешки. Обычно он не обращает внимания на интеллектуальных критиков, называющих его стиль «вульгарным», «позорным» и «непристойным». Тем не менее Китано смущает то, что его передачи столь популярны. Уже лет десять, как Бит Такеши успокоился и взялся вести в прайм-тайм серьёзные программы, посвящённые социальным, педагогическим, медицинским и научным темам. Китано не скрывает, что старается привлечь рекламодателей. Крайне иерархичное японское общество славится обязательствами и строгими, порой жесткими правилами, при этом в Японии самое свободное в Азии кабельное телевидение. Известный телеведущий знает, как вести двойную игру и пользоваться положением. В деловом общении от его свободного тона и дерзости нет и следа. Но в то же время он так популярен, что японские каналы буквально рвут его на части. Бит Такеши ведёт по восемь передач в неделю на разных каналах. В Японии ведущий — больше, чем просто лицо и голос. Он диктует стиль, точку зрения, манеру комментировать. Наблюдая за ним на том или ином канале, невольно замечаешь: в эфире он практически никогда не смотрит в камеру. Его взгляд направлен на гостей студии, порой он переводит его на пол или на телевизионные мониторы. Говорит он быстро, правда порой немного сбивчиво. Если же ему случается взглянуть в камеру, то природная стеснительность берет верх. Скромность только добавляет ему очарования. Однажды вечером Китано пригласил свой Гундан и нескольких друзей, чтобы на большом экране посмотреть DVD с записями его лучших программ. Вскоре комната наполнилась дружным смехом. Однако Такеши казался растроганным, погружённым в воспоминания...


В начале 1980-х годов я появлялся в эфире, переодеваясь раз личными персонажами. Я был и ниндзя, и цыплёнком, и вампиром, и сурком, и младенцем, и гигантской редиской, и самураем, и даже снеговиком, играющим на гитаре... Я регулярно появлялся в студии в самых нелепых нарядах. Ни одна пародия меня не останавливала. Некоторые считали меня сумасшедшим, некоторые были шокированы, но большинство зрителей хохотали во все горло.

После выступлений в мандзай-дуэте на телевидении я сначала был супергероем. Я был чем-то вроде японского супермена. Правда, во мне было много китча. Я противостоял различным мутантам, каждый из которых был смешнее другого. Этих героев знали и обожали дети.

Со временем стиль комедийных передач изменился, на наших экранах появился новый жанр, близкий по форме к английской «альтернативной комедии» 1980-х годов. В то время в Великобритании был популярен Бенни Хилл. Я не помню точно, сколько вёл передач: ток-шоу, викторины, различные игры.


Oretachi hyokinzoku («Банда шутников»)


Вместе с моими единомышленниками мы запустили на телеканале «Фудзти» лёгкую и смешную передачу «Банда шутников». В ней участвовали многие комедийные актёры, будущие звёзды экрана, например Акасия Санма или Кунико Ямада... Публика была замечательная. Каждый субботний вечер наша программа собирала семьи за ужином у телевизора. Народ смеялся от души.


Перейти на страницу:

Все книги серии Book&Biography

Диана. Обреченная принцесса
Диана. Обреченная принцесса

В своей книге известный публицист и историк Дмитрий Медведев, автор книг «Черчилль. Частная жизнь» и «Тэтчер. Неизвестная Мэгги», поведает о Диане, принцессе Уэльской, одной из самых красивых и трагичных женщин последних десятилетий.Используя многочисленные источники, большинство из которых никогда не публиковались на русском языке, автор расскажет, какие тайны скрыты в детстве Дианы, как развивался ее роман с принцем Чарльзом и что послужило истинной причиной их развода, какие отношения сложились у принцессы с другими мужчинами и с кем она была готова создать новую семью, какую роль в ее жизни играли пресса и благотворительность. Также читателям предстоит увидеть последний день Дианы, споры о котором не утихают и по сей день.

Дмитрий Львович Медведев

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное